Роза 'Графиня Уварова'. Rose 'Comtesse Ouwaroff'

Роза 'Графиня Уварова'

Н.Рачков. Портрет графини П.С.Уваровой. Начало 1880-х гг.
Муромская Художественная галерея

        Портрет П.С.Уваровой написан известным русским портретистом Николаем Рачковым. На этом полотне графиня изображена в самом расцвете своих сил, ведь писал художник этот портрет в начале 80-х годов XIX века. На нем мы видим женщину с правильными суховатыми чертами лица, прямой пробор русых волос, коса вокруг головы. Наряд ее тоже скромен, простое платье, немного кружев, маленький букет цветов у корсажа. Вот такой предстает нам графиня Уварова, прозванная в свете тех лет второй Дашковой.

        Прасковья Сергеевна родилась в селе Бобрики Лебедянского уезда Харьковской губернии 28 марта 1840 г., т.е. была младше Анны Алексеевой, о которой мы писали выше, на 6 дней. Она происходила из знатного рода Щербатовых, где свято поддерживались традиции предков - историков, просветителей, военных.
        Детство ее было счастливым и вольным. Вместе со своими шестью братьями и двумя сестрами в атмосфере любви и согласия резвилась в родовом имении, а потом и в Москве. Юную княжну хорошо учили и славно воспитывали. Ее мать, урожденная княжна Святополк-Четвертинская, сама прекрасно образованная дама, старалась найти дочери лучших учителей. Русскую словесность преподавал профессор Ф.И. Буслаев, музыку - Н.Г. Рубинштейн, живопись - А.К. Саврасов. Прасковья знала несколько языков. Для обучения девушки-дворянки была представлена «известная в Москве преподавательница, которая во время уроков считала обязанностью развить в ученице серьезный взгляд на жизнь, на обязанности девушки – будущей жены и матери, на ее обязанности перед воспитавшей ее семьей, перед обществом и родиной». (Уварова П.С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни // Труды ГИМ. М., 2005. Вып. 144. – С. 42).

        В юности в нее был влюблен сам Лев Толстой. И хотя его любовь осталась без ответа, он сделал очаровательную Парашеньку Щербатову прототипом своей Кити Щербаской в произведении «Анна Каренина».

        «Платье не теснило нигде, нигде не спускалась кружевная берта, розетки не смялись и не оторвались; розовые туфли на высоких выгнутых каблуках не жали, а веселили ножку. Густые косы белокурых волос держались как свои на маленькой головке. Пуговицы все три застегнулись, не порвавшись, на высокой перчатке, которая обвила ее руку, не изменив ее формы. Черная бархотка медальона особенно нежно окружала ее шею.… Глаза блестели, и румяные губы не могли не улыбаться от сознания своей привлекательности».
        Это Кити Щербацкая на балу у Бобрищевых. Лев Толстой познакомился с Прасковьей Щербатовой, когда ей только что исполнилось 18 лет. Веселая и искрометная девушка покорила Толстого:
        «Княжне Кити Щербацкой было восемнадцать лет. Она выезжала первую зиму. Успехи ее в свете были больше, чем обеих ее старших сестер, и больше, чем даже ожидала княгиня. Мало того, что юноши, танцующие на московских балах, почти все были влюблены в Кити. Уже в первую зиму представились две серьезные партии: Левин и, тотчас же после его отъезда, граф Вронский».
        На самом деле, когда Толстой увидел это очаровательное создание, она выезжала уже давно, но не потеряла свежести и вскружила голову многим…

        В неполных девятнадцать лет княжна вышла замуж, сделав завидную партию. Ее мужем стал граф Алексей Сергеевич Уваров, известный уже к тому времени археолог. Он был на 15 лет старше жены. Уварова впоследствии писала: «Граф говорил, что он гораздо старше меня, не любит свет, занят наукой и боится, что его привычки и жизнь могут показаться трудными и скучными молодой девушке, как я. Я откровенно ответила, что его полюбила за то, что он серьезнее других, что я обещаю быть ему не только хорошей женой, но, если он позволит, то и помощницей». (Там же. С. 38).

Граф Алексей Сергеевич Уваров

        Граф Алексей Сергеевич Уваров (1825-1884) происходил из старинной русской семьи, славной своими культурными традициями. Выпускник Петербургского Университета, кстати сказать, основанного его отцом, Сергеем Семеновичем Уваровым. Его отец был другом Жуковского, президентом Академии наук и министром просвещения, его родной дядя, герой войны 1812 года, генерал-майор Ф.С. Уваров крестил будущего русского писателя Ивана Тургенева. Уваровский древнеримский саркофаг и ныне украшает экспозицию Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Потому и сам Алексей Сергеевич ко времени встречи с юной Щербатовой был уже сложившимся историком, археологом, знатоком древностей.

Отец А.С.Уварова, Сергей Семенович Уваров

        Сначала, после окончания университета, более десяти лет А.С.Уваров посвятил государственной службе в Министерстве иностранных дел, Министерстве внутренних дел, Министерстве народного просвещения. А.С.Уваров был весьма состоятельным человеком. После кончины отца он получил наследство почти в 100 тысяч десятин земли в Смоленской, Пензенской, Владимирской и Московской губерниях. Значительным наследством он распоряжался самым достойным образом – финансировал археологические экспедиции, издавал исследования по археологии. По его ходатайству, в память об отце, 17 января 1857 года была учреждена Уваровская премия. На первых порах графу приходилось частично оплачивать экспедиционную и издательскую деятельность Московского Археологического общества. Уваров составил ценнейшие коллекции древних славянских и русских рукописных книг, икон, нумизматики, археологических памятников.

Херсонес

        Занятия наукой А.С.Уваров начал в 1840-х годах, в ту пору, когда шло становление русской археологии как самостоятельной дисциплины. Этот период (конец XVIII - середина XIX в.) в истории отечественной археологии получил название антикварного, ибо интересы археологов были сосредоточены на изучении античных древностей, которые в изобилии давали раскопки, проводившиеся в Крыму и территории древнего Боспорского царства. В течение трех полевых сезонов (1848, 1853, 1854гг.) граф Уваров вел археологические изыскания в Северном Причерноморье. В ходе раскопок 1853 г. на территории Херсонеса он открыл кафедральный собор IV в. во имя Святых Апостолов, в специальной литературе названный Уваровской базиликой. Базилика оказалась самым большим храмом Херсонеса. Спустя десятилетия рядом с этим памятником открыли баптистерий, в котором предположительно принял крещение Святой равноапостольный князь Владимир. По материалам изысканий и раскопок в Северном Причерноморье А.С.Уваров подготовил «Исследования о древностях Южной России и берегов Черного моря».

        С этим человеком предстояло связать свою судьбу юной Прасковье Щербатовой. Сразу после венчания молодые отправились в полуторамесячное свадебное путешествие по Европе. Прасковья Сергеевна в своих воспоминаниях подробно описывает эту поездку. Во время путешествия вместе с мужем она побывала в Геркулануме, присутствовала несколько раз при раскопках в Помпеях: «Мы уезжали туда на целый день с закуской для завтрака и обеда и присутствовали несколько раз при раскопках. Директор музея в Помпее познакомил нас подробнее с разными стадиями этого дела и теми улучшенными способами, которые вводят при работе и сохранении в большей целости добываемых предметов». (Там же).
        В мемуарах описываются встречи с европейскими исследователями в Венеции, Генуе, Неаполе, Сорренто и ряде других городов. А.С.Уваров деликатно способствовал формированию научного интереса Прасковьи Сергеевны: «Как ученый и археолог, он незаметно руководил моим вниманием, останавливая его на более выдающихся зданиях, их архитектурных подробностях и объясняя причины тех разнородных и разновременных влияний, которые вызывали во мне замечания». (Там же).
        Прекрасным объектом для изучения архитектуры явился Париж, куда они заехали на обратном пути домой. Здесь-то и произошла встреча Уваровых с Жаком Жюльеном Марготтеном. Посвящение молодой графине Уваровой было заказано в 1859 г., а роза 'Comtesse Ouwaroff' зарегистрирована Марготтеном в 1861 г.

        Марготтен сдержал обещание, новая роза получила название 'Comtesse Ouwaroff' - 'Графиня Уварова'. Этот сорт относится к группе чайных роз, махровые цветки с количеством лепестков от 17 до 25 имеют светло-розовую окраску, куст высокий, сильный.

'Comtesse Ouwaroff' (T, Margottin, 1861)

        Надо сказать, что эта роза сохранилась до сегодняшнего времени, но найти ее не просто. Дело в том, что в ходе селекции и производства все новых и новых сортов роз в Европе то и дело возникла путаница в наименованиях и сортах. Чтобы внести в этот «винегрет» какой-то порядок, на каждом Конгрессе розоводов, проводимых во Франции, ставился вопрос о синонимии, то есть сведении похожих сортов и видов к возможно наименьшему ассортименту. Таким образом, некоторые специалисты посчитали, что поскольку роза 'Comtesse Ouwaroff' очень похожа на розу другого розовода – 'Duchesse de Brabant' (T, Bernède, 1857), – а выведена раньше на 4 года, то можно считать их одной и той же розой, но разных названий. Мало того, на оба этих сорта были похожи еще три других розы, так что и они стали синонимами розы 'Duchesse de Brabant'.
        Нам представляется этот подход некорректным. Во-первых, уж очень далеко жили друг от друга два селекционера: Марготтен жил и творил в пригороде Парижа, а Бернед – в Бордо. Во-вторых, различия, все-таки, есть, хоть и малозаметны. Наконец, существуют знатоки, которые не смешивают оба этих названия в один сорт. Одним словом, вопрос этот требует отдельного исследования, и мы не будем пока вдаваться в подробности.

        Вернемся в 1860 год. Подводя итог первой своей поездке с мужем, Прасковья Сергеевна писала: «Передо мной открылся совершенно новый, чудный мир, с новыми взглядами не только на историю и искусство, но, откровенно говоря, и на всю жизнь. Стали близки и понятны занятия мужа, его увлечения». (Там же, с. 68).
        Стремясь глубже понять археологию Европы и быть компетентной и достойной женой своего мужа, П.С.Уварова читала в поездке специальную научную литературу. Это вызывало удивление европейских коллег А.С.Уварова. В мемуарах она описывает свой диалог с французским историком Эрнестом Жозефом Ренаном, заставшим графиню за чтением книги по истории искусства: «Отвечая на его удивление, я сказала, что смолоду не привыкла к романам, так как мне их не давали, а теперь, что муж у меня археолог, мне некогда ими заниматься, так как имеющиеся книги интереснее романов и должны мне помочь дорасти до работ и научных интересов мужа». (Там же, с. 78).
        В России Прасковья Сергеевна активно включилась в исследовательские и общественные занятия мужа. Создав Московское археологическое общество, А.С.Уваров привлекал к организационной и научной стороне его деятельности супругу. Как правило, она координировала подготовку археологических съездов, была председателем их подготовительных комитетов, участвовала в составлении программы, вела переписку, выезжала на места, знакомилась и поддерживала связи с местными учеными, краеведами, представителями власти.
        Кроме того, П.С.Уварова занималась управлением поместьями, возглавляла Можайское благотворительное общество, участвовала в работе земства, устраивала вместе с дочерьми больницы, приюты, школы, библиотеки. В 1866 г. ее избрали главой Можайского благотворительного общества. Прасковья Сергеевна вошла в комиссию по школьным делам. «Это мое увлечение делами общественными имело влияние и на всю семью, и потому я гордостью могу сказать, что и все дети наши в состоянии работать на пользу общую». (Там же, с. 32).
        В семье Уваровых родилось семеро детей, которые воспитывались в тех же самых традициях, что и их родители. Характеризуя образ жизни самой П.С.Уваровой и ее дочерей, Прасковьи и Екатерины, известный русский археолог В.А.Городцов писал: «Я не знаю, можно ли лучше и разумнее жить, чем живут графини. Их время, занятия, отдых, все распределено с таким умом, что выше ничего нельзя и придумать. И невольно хочется сказать «Ecce domines intellegentes» («Вот разумные женщины» (лат.)). Недаром графини всегда пользуются хорошим, бодрым настроением и здоровьем. Их жизнь следует изучать и брать в образец. В 9 часов они пьют чай. С 10 до 12 энергично работают. В 12 часов – легкий завтрак. С 12 до 3 – отдых и прогулки. В 3 ½ - чай. С 3 ½ до 5 – опять работа. В 5 часов – обед из трех или четырех блюд, всегда с фруктами. Обед рациональный, легкий, гигиенический. После обеда с час времени легкие домашние занятия или прогулка. С 6 до 9 часов – опять серьезные занятия. В 9 часов вечера чай, после которого все члены семьи обмениваются своими впечатлениями, затем опять занятия или распоряжения по дому и хозяйству. Графини часто ездят в лес для осмотра участков, иногда с 9 часов утра до 5 часов вечера; то же для осмотра школ. <…> Но эти поездки такие трудные. Таким образом, эти люди, имеющие средства жить сибаритами, живут действительно трудовой разумной жизнью. Следует заметить, что описываемую здесь жизнь графини ведут на даче и считают ее отдыхом. <…> Я никогда не видел, чтобы графини имели печальные, утомленные лица: они всегда и все жизнерадостны, энергичны и свежи. Это сказывается в их манере держаться, их отношении к людям, друг к другу, и во всем, даже в голосе, их смехе и разговоре. (Стрижова Н.Б. П.С.Уварова и ее воспоминания «Былое. Давно прошедшие счастливые дни» // П.С.Уварова. Былое… С.12).

Графиня П.С.Уварова

        Обширная общественная деятельность и занятия археологией Прасковьи Сергеевны, в первую очередь, интерпретировались коллегами-мужчинами как личные, семейные, а не как общественно значимые. «Это пример «двойного стандарта» для мужчин и женщин: одно и то же действие интерпретируется как героическое и социально значимое, если его совершает мужчина, и как жертвенное и личное, если его совершает женщина». (Аскареева В.Г. Гендерный взгляд на мемуары Прасковьи Сергеевны Уваровой // Вестник Удмуртского университета. История и филология. Вып. 2, 2009. – С. 143).
        В научной среде также по-прежнему главенствовали мужчины, у которых преобладало снисходительное отношение к женщинам в науке. Господствовало мнение о том, что женщина, занимающаяся наукой, не способна реализовать себя ни как мать, ни как жена, ни как ученый.
        Этот взгляд наложил отпечаток на то, что многолетняя научно-организационная деятельность П.С.Уваровой при жизни мужа не дала ей возможности стать членом Московского археологического общества, в деятельности которого она принимала активное участие. Только после кончины А.С.Уварова в конце 1884 г. МАО выбрало П.С.Уварову в члены Общества, «чего не дозволял муж на том основании, что не желал иметь в Обществе женщин и потому не хотел исключения для жены». (Уварова П.С. Былое. Давно прошедшие счастливые дни // Труды ГИМ. М., 2005. Вып. 144. – С. 132).

        В мае 1885 г. графиня Уварова была избрана Председателем Московского археологического общества: факт даже для европейской науки редчайший, а для России – вообще из ряда вон выходящий. Свою новую должность П.С.Уварова поняла как долг перед памятью мужа, перед теми, кто состоял в МАО, и приняла весь груз повседневных забот. Под ее председательством проходили ежемесячные и годичные заседания Общества, на которых сообщались результаты археологических раскопок, исследований, проведенных как членами Общества, так и представителями университетов, археологических институтов, научно-исторических обществ. При Уваровой прошли 9 съездов (с VII по XV). Полностью был подготовлен XVI съезд (Псковский), который не состоялся из-за начавшейся Первой мировой войны. В уваровском архиве отложились материалы, свидетельствующие о подготовке XVII Археологического съезда, который предполагали провести в Белоруссии.
        При Уваровой, сохранявшей преемственность в деятельности Общества, был внесен и ряд новаций. Теперь съезды не собирались лишь в университетских центрах, а благодаря им обследовались группы регионов: на юге (Екатеринославский, Черниговский съезды), на западе (Виленский, Рижский съезды), на северо-западе (Новгородский, Псковский съезды).
        В бытность Уваровой председателем заработали комиссии, которые расширили сферу деятельности Общества: Восточная (1887), Славянская (1892), Археографическая (1896), «Старая Москва» (1909). В 1890 г. Уварова возглавила Комиссию по сохранению древних памятников, затем «Старую Москву». Последняя Комиссия занималась сбором материалов по топографии, истории, археологии Москвы, а также изучением памятников архитектуры и прикладного искусства. Комиссия проводила свои заседания в особняке по адресу Леонтьевсий переулок, 18, который приобрел в 1881 г. граф А.С.Уваров. Сегодня в этом здании располагается посольство Украины.

Особняк Уваровых в Москве

        П.С. Уварова сама проводила раскопки памятников и написала по результатам исследований 147 научных статей. В 1890 г. она проводила свои главные, как она считала, раскопки в Кобани, Ладзе, Камунте, Фаскау, Лизгоре, Рутхе и ряде других местностей Кавказа. «Посещала я Кавказ часто и одна, кода дети были заняты или службой, или своими делами по школам, благотворительным учреждениям и пр. Так, например, прожила я два месяца в Тифлисе, составляя по просьбе директора музея Раде каталог древностей музея. Много раз приезжала для специального объезда монастырей и храмов с целью ознакомления с из ризницами, древними Евангелиями и иконами; часто приезжала в Тифлис для занятий в Сионском древлехранилище над древними миниатюрами, снятия с них фотографических или точных красочных копий, которые МАО собиралось издать в «Материалах по археологии Кавказа». (Там же, с. 197).
        П.С.Уварова предпринимала поездки в труднодоступные районы Кавказа, «которые пугали мужчин своей отдаленностью от больших разработанных дорог и обязательством посещать эти пункты верхом, не рассчитывая на удобный ночлег и более или менее хорошую пищу». (Там же, с. 176).

        Графиня в 1895 году удостоилась чести стать почетным членом Императорской академии наук и нескольких университетов, она была избрана профессором в Дерптском, Харьковском, Казанском, Московском университетах и Петербургском археологическом институте, писала книги, поддерживала многие научные начинания. В 1892 г. Общество антикваров во Франции избрало графиню своим членом.
        С увлечением Прасковья Сергеевна служила делу русской науки, и русское общество отвечало ей искренним уважением и любовью. Она вела обширную переписку, до сих пор в Историческом музее хранятся письма, ей адресованные. Среди тех, кто обращался к графине за советом и помощью, кто вел с ней научный диалог, были художники Поленов, Васнецов, Остроухов, историк Ключевский, археолог Сизов, искусствовед Шмит и многие другие.
        Прасковье Сергеевне многим обязан был и Иван Владимирович Цветаев, отец Марины Цветаевой. Он создал в Москве Музей изящных искусств (ныне Музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина). Именно Уварова постаралась, чтобы перед Цветаевым открылись не только двери светских салонов, но и приемные особ императорской фамилии, она написала в 1914 году статью «И.В. Цветаев - творец Музея изящных искусств».
        Прасковья Сергеевна поддерживала всех, кто занимался благородным музейным делом, кто коллекционировал древности, понимала, что в основе лучших собраний государственных музеев лежат усилия тех, кого в свое время почитали чудаками, осмеивали. Но очень переживала, если древности эти вывозились, а потому много сделала для того, чтобы сберечь русское культурное наследие на Родине. В 1916 году графиня написала письмо министру внутренних дел А.Н. Хвостову о необходимости запретить вывоз древностей из России. Она требовала принятия соответствующего закона. Археолог и коллекционер, графиня сама собирала древние рукописи, их в ее московском особняке хранилось более 3000, кроме того, в доме было богатейшее собрание картин, греческих и русских монет, памятников античного искусства.

        Спасению древностей от разрушения и разграбления в конце XIX в. во многом обязан графине Уваровой и знаменитый Херсонес. Положение, создавшееся на раскопках Херсонеса, возмущало многих, но именно графиня Уварова в 1887 году обратилась к царю с просьбой спасти «Русские Помпеи». В своем письме она ярко описала бедственное состояние руин и предложила ряд мер, способных помочь делу. Графиня считала необходимым упразднить монастырь, устроить в Херсонесе «археологическую станцию» под руководством одного из археологических обществ. Доходы от бывших монастырских земель предполагалось использовать для проведения исследований.
        Умело расставленные акценты произвели необходимое впечатление на императора - Александр III собственноручно начертал на полях письма: «Это необходимо сделать, чтобы не прослыть за варваров. Представьте мне заключение и как можно скорее, чтобы спасти все, что можно спасти».

        О непримиримом отношении к варварству по отношению к русской истории, говорит хотя бы такой факт. В 1891 г. графиня, будучи в Смоленске, осмотрела губернский архив, находившийся в одной из башен местного Кремля с «громадным окном без рам и стекол и, что хуже без следов железной решетки». П.С. Уварова стала спорить с полицмейстером, естественно, доказывавшим безопасность подобного хранения документов. Тогда она, воспользовавшись сломанным ящиком, вспрыгнула на подоконник и указала ему на тропку, ведущую от окна в овраг и усыпанную обрезками архивных документов.

        Несмотря на занятия наукой, благотворительной деятельностью, она успевала вести светский образ жизни, была придворной дамой императрицы Александры Федоровны. В 1898 г. стала кавалерственной дамой ордена Св. Екатерины.

        В 1897 г. Прасковья Сергеевна удостоилась еще одной награды. Люксембургские розоводы Супер и Ноттинг (Soupert & Notting) свой новый сорт розы назвали «Comtesse Théodore Ouwaroff» (в некоторых каталогах «Princesse Théodore Ouvaroff»). Таким образом, графине Уваровой было посвящено две розы: одна в 1861 г. Марготтеном, а другая – в 1897 г. Супером и Ноттингом. Роза эта не сохранилась. Известно лишь, что она принадлежала чайной группе, имела очень крупные и полные цветки (26-40 лепестков) розового цвета с темно-желтым оттенком у основания. Родителями розы являлись сорт «Madame Lombard» и «Luciole» (T, Guillot fils, 1886).

        В преклонных годах она все больше времени проводила в своем имении Карачарово, так как очень любила это место. Старожилы рассказывали, как она часто ездила по селу без кучера на тройке серых в яблоках коней, и могла просто без церемоний войти во двор к любому крестьянину. Если графиня замечала в селе покосившийся дом, то тут же узнавала у соседей о поведении его хозяев, дескать, как так получилось, что довели они жилье свое до неприглядного состояния. Если это были приличные, но бедные люди, Прасковья Сергеевна посылала управляющему записку, чтоб тот выдал им на ремонт лесу. А всех замеченных в дурном поведении, она немедленно высылала за пределы ее любимого Карачарова.

Усадьба Уваровых в с. Карачарово под Муромом

Карачарово сегодня

        После Октябрьского переворота в 1917 г. Прасковья Сергеевна уехала в Ессентуки, потом в Майкоп. В 1919 г. она оказалась в Сербии. Дочь ее, Екатерина Алексеевна работала преподавателем в Мариинском Донском институте.

Прасковья Сергеевна Уварова (в центре) с детьми и внуками
в Добрне (Югославия). 1923 г.

        В 1924 г. графиня Уварова умерла в эмиграции в Словении, в посаде Добрна.

Поселок Добрна (Словения) – последний приют графини П.С.Уваровой

        Если от родителей графиня унаследовала твердые нравственные понятия, то благодаря мужу определился круг ее интересов и занятий. Феномен успеха и славы Прасковьи Сергеевны Уваровой закономерен, ибо в ней соединялись не только общие заботы о детях, доме, хозяйстве, но безграничная преданность делу русской культуры, науки, благотворительности, чему графиня беззаветно служила до последних дней. Понятия «служение», «честь», «долг» были для нее ключевыми, и это, в свою очередь, обеспечило ей мировую известность.

'Comtesse Ouwaroff' (T, Margottin, 1861)

        Наверное, и сама Уварова не знала о судьбе розы, названной в ее честь. А роза, тем не менее, пережила все войны и революции, и сохранилась в некоторых мировых розариях. Одним из таких садов является розовый сад Жозефа Божеана в Бельгии. Значит, есть еще надежда, что графиня Уварова вернется из эмиграции в Россию, хотя бы в виде розы…