Наиболее осведомленные краеведы, возможно, вспомнят, что некогда существовала так называемая «Роза Новичкова», но какие-либо комментарии по этому поводу никто дать не может. Вместе с тем любой европейский селекционер, создавший хотя бы одно новое растение, в западной исторической науке объявляется «великим», «прославленным», «талантливым» и так далее. Как повелось исстари на Руси, в своем Отечестве пророка нет, а потому своих героев мы не знаем и потому не чтим. А ведь именно отец Павла Алексеевича, Алексей Фокич Новичков был тем самым садоводом-селекционером, благодаря которому появилась «Роза Новичкова». К слову, эта роза на территории бывшего СССР на сегодняшний день не растет: в годы перестройки никто о сохранении растений не помышлял. Только в некоторых садах Западной Европы сохранился удивительно красивый сорт розы, цветущий весной одним цветом, а осенью – другим. Немецкие и французские специалисты по сей день удивляются, как можно было вывести такой фантастический феномен!
Впервые фамилию «Новичков» мы услышали из уст Анны Абрамовны Галиченко. Это произошло весной 2009-го, когда мы собирали материал для статьи «Рифмы и метафоры Алупкинского парка». Мы часто встречались с Анной Абрамовной, чтобы как можно больше расспросить. И вот, в одну из таких встреч у нее дома в Алупке, она решила передать нам свои исследования по истории роз на Южном берегу Крыма, которые, как она сказала, ей уже не написать. Почему-то в Юте она увидела преемницу по этой теме. Это было довольно странно, поскольку мы знали от других людей, что Анна Абрамовна никому не благоволит и ничего из своих материалов не отдает. Впрочем, ее можно понять: 40 лет искать, а потом отдать найденное в чужие руки?
Так вот среди прочих материалов она передала листок стандартный, размером А-4, на котором с одной стороны был список роз Новичкова, а с другой – план питомника Новичкова на 1938-й год. Но тот факт, что это именно питомник, был лишь ее предположением.
Лист написан рукой Галиченко. Передавая его, она рассказала, что Новичков – это садовод, розовод, живший еще до революции. Именно он, якобы, устраивал розарий в Чаире для великой княгини Анастасии Черногорской, где в разных куртинах были собраны розы одного цвета, но разных сортов. Он также имел отношение к знаменитой розовой аллее в Нижнем парке Массандры: то ли он ее автор, то ли продолжатель чужого дела. Галиченко говорила, что она думает, что на открытке «Аллея роз в Массандре» человек, который стоит в дальнем конце аллеи, и есть сам Новичков.
Мы, конечно, поблагодарили за подарок, но в то время так ничего и не поняли. Подаренный листок со списком роз мы покрутили-посмотрели, и положили в наш архив до лучших времен. Кстати, отдавая листок, Анна Абрамовна сказала, что она специально ездила на Кавказ, чтобы добыть этот материал. Дело в том, что после смерти Новичкова его дневник, хранивший в музее Ливадии, оказался почему-то у родственников на Кавказе. Во всяком случае, мы так ее поняли. По ее словам, этот листок – единственное, что она смогла перерисовать с его дневника в ту поездку. А теперь, сказала она, этого дневника уже нет совсем, исчез бесследно.
Прошел год, а может и больше. Весной 2010 года историк виноделия в Крыму Анна Ивановна Клепайло подарила нам свою небольшую книжку «Лев Голицын», так как мы интересовались судьбой его брата, Федора Голицына, именем которого названа роза люксембургскими садоводами братьями Кеттен. (В тот момент мы собирали материал по розам, названных именами Романовых и представителей русского дворянства, что позднее вошло в наши две книги «Императорский розовый сад» и «Розовый сад русского дворянства»). В книге, подаренной Анной Ивановной, мы обнаружили упоминание о какой-то розе отца местного винодела Павла Алексеевича Новичкова. В личной беседе она поведала, что эту роза росла на территории Головного винзавода, и в один из приездов императорской четы в Крым, розу якобы увидела императрица Александра Федоровна. Таким образом, мы узнали, что было два Новичкова – отец и сын. Отец был садовником, а сын – виноделом. Еще Анна Ивановна сказала, что мы со своими вопросами немного опоздали: месяц тому назад умер друг винодела, который мог бы много рассказать. Она посоветовала обратиться к Инге Аркадьевне Голокоз, живущей в Гурзуфе. Ей 80 лет, но она, возможно, может что-нибудь рассказать.
С большим трудом раздобыв номер телефона Инги Аркадьевны, мы ей позвонили. Из разговора выяснили, что винодела Новичкова она помнит, но они работали на разных заводах, и ничего о нем сообщить не может. Посоветовала обратиться к бывшему директору «Массандры» Митяеву Виктору Владимировичу. Номер телефона она не знает, адреса тоже.
В тот же вечер по другому поводу нам позвонила Людмила Михайловна Иванова из Ялтинского историко-литературного музея. Слово за слово, и оказалось, что архив Новичкова после его смерти был поделен на три части между родственниками, и одна из них действительно уехала на Кавказ (вот почему Галиченко туда ездила). Еще она сообщила, что кто-то из его потомков и поныне работает в КрымНИИпроекте, но фамилию не помнит. Послезавтра уезжает в отпуск. Вот, говорит, приеду из отпуска, займусь вашим вопросом.
Юта в это время была в Киеве на цветочной выставке, и я решил, чтобы не терять месяц, сам пойти к Ивановой. Людмила Михайловна тут же кому-то позвонила, и, положив трубку, говорит: «Адрес потомков Новичкова – ул. Пионерская, 11». Я – туда. Познакомился с дальней родственницей, Ниной Ивановной, которая ухаживает за домом и садом. О розе слышала, но как она выглядит – не знает. Вот, говорит, куст, может быть он? Как определить, я не знал. Во-первых, он не имел цветов, во-вторых, как эта роза должна выглядеть, тоже не знаю. Я сначала было расстроился, что опять ничего не вышло. Однако в разговоре вдруг выяснилось, что дневник Новичкова существует, он находится у зятя, Анатолия Игоревича Головина, главного архитектора КрымНИИпроекта.
С Головиным я познакомился только через месяц. От него узнал, что дневник лежит в Гаспре, у первой жены Ирины. Он пообещал сфотографировать страницы. Прошел месяц. По Новичкову никаких новостей. Звоню. Анатолий Игоревич говорит: фото сделал, но их нужно подработать. Позвоню, мол. Прошло еще два месяца. И вот, наконец, мы являемся обладателями бесценных архивных материалов из семьи Новичковых. За время ожидания фотографий, мы несколько раз ездили в Крымский государственный архив, в архив Никитского сада, в разные крымские библиотеки, побывали даже в Москве. Найденные во всех этих местах документы, тоже помогли пролить свет на некоторые детали из жизни садовода. Но самое главное, - мы съездили в музей исторических роз в городе Зангерхаузен в Германии, где-таки отыскали розу Новичкова.
Таким образом, роза сохранилась только в Германии, даже в Никитском саду ее нет, хотя когда-то была. Мы еще вернемся к розе, а теперь расскажем об ее авторе.
Алексей Фокич Новичков родился 13 марта 1873 года (по ст. стилю) в семье ялтинского мещанина Фоки Гавриловича Новичкова, проживающего на улице Биюк-Сарайской, 11 (ныне ул. Пионерская). Он служил цеховым мастером. Мать, Евдокия Васильевна, воспитывала троих детей: у Алексея был брат Александр и сестра Мария.
Отец имел небольшой участок при собственном доме, где, в отличие от соседей-овощеводов, с увлечением разводил экзотические декоративные растения, причем такие, что даже для Ялты они были в диковинку. В архиве Никитского ботанического сада сохранилась копия накладной от 26 марта 1892 года, где перечислены растения, отправленные Ф.Г.Новичкову в Ялту. Среди них – греческие пихты (Abies Cefalonika), секвойядендроны (Washingtonia gigantea, как ее ошибочно писали), белые ели (Picea alba), ягодный тис (Taxus baccata).
После окончания Ялтинского земского училища в 1892 году Алексей возрасте 19 лет поступил на службу в императорское имение «Ливадия» сначала «помесячно» младшим садовым рабочим, а с января 1893 года переведен в старшие садовые рабочие [1]. В следующем году – он уже «старший подмастерье», то есть помощник главного садовника. Жил поначалу вместе с другими парковыми рабочими в жилой пристройке к оранжерее Потоцкого [2]. Квартира его состояла из двух комнат: одна имела размеры 2 х 1,92, другая – 2 х 2,38 саженей (1 сажень равна примерно 2,1 м).
На момент поступления на работу Новичкова главным садовником Ливадии значился Вильгельм Гуф, служивший в императорском имении с 1861 года (в русском написании Василий). По личному указанию Марии Федоровны он в первую очередь занялся розами. Известно, что Мария Федоровна, будучи большой поклонницей крымских роз, требовала присылать в Петербург целыми охапками розы для букетов, расставляемых в покоях императрицы. Эти цветы отправлялись поездом из Симферополя в Москву, а оттуда – в Петербург.
Таким образом, самой судьбой было уготовано Алексею Фокичу стать садовником-розоводом. Новичков учился сажать и обрезать, прививать розы на шиповник для создания штамбовой формы, подкармливать, обрабатывать против вредителей и болезней и массе других важных и необходимых работ в культуре выращивания роз. Одновременно пришлось изучать языки. Названия роз записывались на французском языке, а садовые каталоги и журналы приходили из Франции, Германии, Англии. Что касается английского языка, то он долгое время не был востребован в садоводстве Ливадии, а вот немецкий и французский Новичков освоил. Насколько хорошо мог общаться садовод на этих языках, мы не знаем, но не исключено, что с Гуфом, а затем с другим главным садовником Ренгером, он мог разговаривать на немецком языке без посредников. Портрета Гуфа мы не имеем, но есть акварель Рудольфа Альта 1863 года с изображением домика садовника в Ливадии.
Количество и разнообразие сортов роз в Ливадии в период первых лет работы Новичкова было таково, что можно смело назвать императорскую летнюю резиденцию столицей роз юга Российской империи. Кроме того, почти ежегодно в Ливадию по заказам главного садовника, а порой и по прямому указанию самой императрицы, завозили все новые и новые сорта из Франции и Германии. Селекция роз в Европе к концу XIX века достигла такого размаха, что в год производилось и поступало на рынок до сотни новых сортов роз. Мало того, каждый сорт имел свои «капризы» - свои условия выращивания, свой характер, - поскольку относился к определенной группе роз. А таких групп насчитывалось более десятка! Мы не будем сегодня рассказывать о розах, покажем лишь некоторые живописные работы русского художника Иосифа Крачковского, которые изображал розы Крыма на своих полотнах в конце XIX – начале XIX века.
Парк Ливадии также был заботой Новичкова. Его площадь была огромной, а по количеству оранжерей и теплиц с Ливадией не могло сравниться ни одно садовое заведение Крыма. Кроме того, в имении были заложены три фруктовых сада, имелся огород, ферма. Видовой состав деревьев и кустарников в ливадийском парке поражал воображение всех гостей Крыма. Помимо прочего, еще необходимо было разбираться в комнатных растениях, ассортимент которых уже в 1870-х годах достигал двух тысяч наименований, в луковичных и первоцветах. Австрийский живописец Рудольф фон Альт, приглашенный Марией Александровной в 1863 году Ливадию для фиксирования готовых построек, запечатлел на 20 акварелях наиболее живописные уголки имения.
Итак, в Ливадии, где ботаническая наука соседствовала с садовой практикой, Новичков набирался опыта и настолько преуспел в учении, что в скором времени мог замещать главного садовника на время его отлучки или болезни. Немаловажно, что у Вильгельма Гуфа Новичков смог постичь приемы ландшафтного оформления композиций в парке и прочие премудрости пейзажного садоводства. Пришлось Алексею Фокичу потрудиться и в питомниках. В Ливадии их было три: при оранжереях, у кладбищенской церкви и плодовый питомник при огороде. Количество молодых саженцев хвойных и лиственных декоративных деревьев и кустарников с каждым годом увеличилось, а имение стало продавать посадочный материал на сторону. Сначала это были кипарисы, туи, орехи, затем фруктовые саженцы.
Сегодня оранжереи уже нет. Говорят, еще пять-шесть лет назад над главным входом красовался двуглавый орел. Ниже приводим две фотографии, сделанные в 2010 году.
Вернемся в старые времена. И все же главной заботой Новичкова были розы. До 1500 сортов насчитывалось в Ливадии, и о каждом из них нужно было знать досконально. Да и работы было невпроворот. Во-первых, каждый куст требовалось обозначить ярлыком с названием сорта. Такие ярлыки выполнялись на свинцовых пластинах, где карандашом выдавливали необходимые сведения. Листовой свинец специально заказывали в одесском садовом заведении Б.Ф.Штамма. Позднее перешли на цинковые пластинки, на которых писали химическими чернилами. Во-вторых, каждый экземпляр штамбовых роз подвязывался к опоре – деревянным дубовым колам, которые время от времени приходилось менять на новые. Эти колья, используемые также в качестве опоры для молодых саженцев хвойных и плодовых деревьев, выписывали в лесничестве Узен-Баш. В-третьих, розы периодически болели, и главным бичом была мучнистая роса, называемая белью. Бель в Ливадии лечили средством «лизолиум» или раствором питательной соли и зеленого мыла «Никотин»; эти средства продавались в магазинах Ялты. Иногда розы обсыпали серой. В-четвертых, ежегодно весной производилась замена стекол и сгнивших деревянных брусьев на розовых парниках и теплицах, покраска парников, а раз в 5 лет – замена печей для обогрева теплицы. В-пятых, розам необходимо вносить удобрение, поливать их, обрезать и т.д. Наконец, розарии через 10-12 лет омолаживают, заменяя старые кусты на молодые. А еще надо следить за новинками селекции, и постоянно выписывать, а затем размножать и прививать новые сорта! Этот список садовых забот нескончаем. Случались в Ливадии и морозы, и ураганы, и оледенения…
Гордостью Ливадии была коллекция плетистых роз, хотя они и требовали к себе особого внимания. Каждый экземпляр, где бы он ни рос, – на зданиях, на отдельно стоящих опорах, на подпорных каменных стенах, на беседках, на перголе, среди виноградника – нуждался в подвязке, обрезке, тщательном уходе и бесперебойном поливе. Зато с конца весны до самых заморозков эти цветущие лианы не раз приводили в восторг хозяев и гостей имения.
Тем временем в имении происходили события, от которых зависела и судьба самого садовника. В октябре 1894 года в Малом дворце в Ливадии скончался император Александр III. За десять дней до кончины в Крым прибыла невеста наследника Николая, принцесса Алиса Гессенская. Новоиспеченная императрица также была неравнодушна к цветам. Говоря об Александре Федоровне, уместно даже употребить слово «страсть». Она украшала цветами свои покои во дворце, цветы непременно стояли в вазах в срезанном виде или как декоративные украшения. Цветочная тематика присутствовала в обивке стен, мебели, цветочные узоры императрица вышивала в минуты досуга.
В марте 1896 года скончался Вильгельм Гуф, а через месяц на должность старшего садового мастера прибыл из Одессы Эдуард Иосифович Ренгер. Австрийский подданный, Э.Ренгер прослужит в имении «Ливадия» почти беспрерывно 21 год, до мая 1917 года.
На Ренгере лежало общее руководство парком, оранжереями и дорогами в имении. Как человек новый, он свежим глазом заметил все недочеты в парке и стал выписывать растения для замены засохших и потерявших красивый вид деревьев. В сентябре 1896 года из садовых заведений Дайбера и Штапельберга в Одессе прибыло почти 200 экземпляров хвойных и лиственных саженцев; в октябре 1897 года выписаны из садоводства К.Вагнера в Риге цветочные растения «для оранжереи и посадки близ дворцов» [3]. В декабре того же года выписаны хвойные и вечнозеленые деревья и кустарники из садового заведения «Синоп», принадлежащего великому князю Александру Михайловичу [4]. Крупная партия растений была закуплена весной 1899 года в Никитском ботаническом саду – всего более 1000 саженцев [5].
Ежегодно в парке проводились работы по очистке от павшей осенью листвы, для чего дополнительно нанимали людей со стороны; укреплялись и оборудовались новые лотки для полива из плиточного камня; с моря завозили мелкий гравий и песок для дорожек и аллей; под деревья и кустарники осенью вносили навоз из фермы. С яйлы (горное плато) привозили дерновую землю для парников и горшечных растений, а также сосновую - для растений, требующих кислой среды – рододендронов, азалий, гортензий. В конце мая - начале июня начинался сенокос на лугах Ливадии, а зимой покупали проволочные щетки для очистки старой коры на деревьях – так боролись с личинками вредителей.
Несмотря на обилие сортов роз в собственных питомниках Ливадии, Новичков постоянно следил за появлением новых сортов, предлагаемых в каталогах садовых заведений. Так, в 1896 году было получено от Штамма более 100 новых сортов роз [6], в 1897-м – от Штамма 10 экземпляров белой розы ‘Maréchal Niel’ [7] и 220 сортов роз от Веркмейстера [8], в 1898-м – от Веркмейстера 219 экземпляров роз в 117 сортах и 1000 саженцев шиповника для прививки [9].
Новичкову доводилось участвовать и в неординарных событиях, связанных с вдовствующей императрицей Марией Федоровной. В сентябре 1897 года на имя управляющего имением «Ливадия» от командира броненосца «Георгий Победоносец», стоявшего на рейде в Севастополе, пришла телеграмма следующего содержания:
«Вверенный мне броненосец назначен для перехода с Ея Императорским Величеством, вдовствующей Императрицей Марией Федоровной из Одессы в Батуми и обратно. Поэтому обращаюсь с покорнейшей просьбой к Вашему Превосходительству по примеру прошлого года разрешить отпустить из садов Ливадии растений и при них садовника» [10].
Собрать растения и отправиться на корабль поручили Новичкову. Запаковав массу комнатных и оранжерейных растений в горшках, Алексей Фокич отправился на присланных подводах в Севастополь. Два месяца броненосец находился в плавании, и все это глаз императрицы радовали пальмы, колеусы, драцены и прочие нежные растения. Поскольку Мария Федоровна пожелала, чтобы цветы находились не только в каютах, но и на палубе, пришлось смириться с тем, что соленые морские брызги неминуемо погубят растения. Отцветшие растения, как позднее писалось в отчете, выбрасывались за борт, а на их место ставились новые. В итоге, по возвращении растений в Ливадию, оказалось, что большинство из них требует длительной реанимации, а некоторым уже и лечение не поможет. За доставку растений Новичков удостоился подарка от императрицы – серебряные часы с царским гербом и золотой цепочкой.
В августе 1898 года в Ливадию вновь пришла телеграмма: «Будьте так добры, если возможно, прислать около 300-400 цветов и растений для кают царских Императорской яхты «Штандарт». Обращаюсь с этой покорной просьбой, потому что в Петергофе мне всегда давали цветы для украшения, а в Севастополе ничего нет» [11]. Императрица Александра Федоровна, как и ее свекровь, тоже не могла отказать себе в удовольствии среди цветов на корабле. Помощник Э.Ренгера, старший подмастерье А.Новичков сопровождал отобранные растения в Севастополь.
Из Ливадии отправлялись и розы. В 1896 году, в очередной раз посетив Ливадию, эмир Бухарский Сеид-Абдул-Ахад-хан посетовал, что в Бухаре у него таких роз нет, и попросил Эдуарда Ренгера подобрать для него такие сорта, которые могли бы расти в Средней Азии. Ренгер перепоручил это дело А.Ф.Новичкову, и 7 ноября 1897 года в Бухару отправилась посылка с черенками 30 сортов ливадийских роз [12].
В следующем году эмир Бухарский опять просит послать ему розы. Вновь по цепочке просьба доходит до А.Новичкова, и в Бухару отправляются еще 25 черенков роз [13]. За труды свои Алексей Фокич Новичков удостоился золотой медали от эмира Бухарского. Такую же золотую медаль от эмира Новичков получил и «за разбивку узорчатых клумб и обсадки их 1 июля 1904 года на даче Эмира Бухарского в г. Ялта» [14].
Теперь обратимся к семейным событиям. В июле 1898 года скончался отец, Фока Гаврилович. Отцовский дом, согласно решению суда, был разделен поровну между женой и тремя детьми. Поскольку у Алексея было жилье казенное на территории Ливадии, то он отдал дом под жилье брату, сестре и матери. В 1900 году Алексей женился на Марии Тимофеевне Новиковой, от брака с которой родилось трое детей – Павел (1901), Петр (1904) и Лидия (1907). После оформления права наследства в 1906 году Алексей Фокич переехал в родительский дом в Ялте на Биюк-Сарайской улице.
Далее приводим выдержку из дневника А.Ф.Новичкова за 25 мая 1908 года: «Был послан главным садовником Э.Ренгером в имение «Чаир» к Их Императорским Высочествам Великой Княгине Анастасии Николаевне и Великому Князю Николаю Николаевичу. В 6 часов вечера ходил по парку с Князем и Княгиней и беседовал о розах. Княгиня и Князь очень интересовались сортоведением роз и удивлялись моему знанию сортов. В заключение Князь и Княгиня благодарили меня и просили составить список сортов роз, из которых можно было бы сделать обсадку аллей, состоящих из одного колера, но разных сортов. Например: дорожка обсажена белыми постоянно цветущими розами, другие – розовыми, красными и т. д. Список роз отослан в «Чаир» 27 мая 1908 года» [15].
В благодарность за совет садовод получил от великого князя Николая Николаевича 15 рублей. В скором времени там было высажено более 2000 кустов роз, в том числе штамбовых и плетистых. В ноябре 1909 года в Никитском саду для «Чаира» было закуплено 350 кустов плетистых роз восьми сортов для украшения многочисленных пергол и беседок [16]. Посадки роз продолжались ежегодно вплоть до августа 1914 года.
Решающее событие в жизни Новичкова произошло 6 июня 1908 года. В этот день садовник императорского имения «Массандра» А.К.Станкевич вечером по телефону вызвал Новичкова в Ялту для встречи, где сообщил ему, что он увольняется и просит Алексея Фокича занять его должность.
К этому времени Новичков имел необыкновенный авторитет среди владельцев дач и усадеб на Южном берегу Крыма как опытный и знающий садовод, особенно в области культуры роз. За свои заслуги в садоводстве был награжден в 1904 году малой серебряной медалью на Станиславской ленте, а в 1907 году – малой серебряной медалью на Аннинской ленте. Последние годы работы в Ливадии Новичков числился старшим помощником главного садовника Эдуарда Ренгера и в его отсутствие выполнял полный объем работы главного садового мастера. Так что предложение о переводе в Массандру было вполне закономерным. И даже весьма лестным.
Дворец и оба парка в Массандре в 1908 году входили в состав так называемого Ливадско-Массандровского удельного управления, принадлежавшего Дому Романовых, и представляли собой огромное предприятие. Чтобы представить себе грандиозность предстоящей работы, позволим себе сделать небольшое отступление.
С 1889 года владельцем Массандровского имения и недостроенного в нем дворца стал император Александр III, а в 1895-м – Николай II. Вместе со строительством дворца развернулись интенсивные работы по благоустройству территории вокруг дома и ниже, до самого моря. Садовник П.С.Куц, заведующий плодовой частью А.К.Станкевич, да и сам управляющий Массандрой И.Я.Шелухин приложили немало сил в деле преобразования парковых территорий, устройства питомников, создания плодовых садов. В работе по реконструкции Нижнего парка принимал участие и известный придворный садовод Карл Федорович Энке. Насколько была поставлена работа с зелеными насаждениями, свидетельствует хотя бы такой факт. Уже в 1895 году Массандровское императорское имение издавало собственный каталог плодовых деревьев, где перечислялись 17 сортов яблонь, 7 сортов персиков, 30 сортов груш и так далее. За 6 лет со времени приобретения Удельным ведомством Массандры удалось расширить и питомник декоративных пород деревьев и кустарников, так что растения нередко отпускались на сторону, например, для Ялтинского городского сада, для озеленения территории вокруг Александро-Невского собора в Симферополе и прочее.
Обе императрицы – и Мария Федоровна, и Александра Федоровна - любили Массандру и часто, будучи в Крыму, приезжали сюда с дочерьми и фрейлинами. Поскольку обе были небезразличны к розам, то этому благородному цветку уделялось особое внимание. В 1892 году для нижнего парка было закуплено в садовом заведении Э.Веркмейстера в Одессе 145 сортов роз [17], в 1898-м – 160 кустов [18], в 1903-м – 106 сортов [19]. Все эти розы предварительно размножались путем черенкования в школках, а затем рассаживались на предназначенные для них места.
Главной достопримечательностью нижнего парка была розовая аллея. Ее протяженность составляла более 200 метров, а число кустов по разным оценкам приближалось к тысячи. Красота аллеи была не столько в удачно подобранных сортах разного цвета, сколько своей архитектурной композицией. Три яруса роз нависали друг над другом, создавая объемную пространственную декорацию, а задний фон из темно-зеленых хвойных деревьев подчеркивал эту живописную картину.
Розовая аллея в Нижнем парке была гордостью имения. Вместе с тем, ее содержание было очень непростым делом. Чтобы сохранить в неизменности цветовую гамму, требовалось вымерзшие или заболевшие кусты заменять точно теми же сортами, что и росли ранее, а в садовых заведениях, специализирующихся на розах, часто таких сортов уже не было. К тому же на рубеже XIX и XX столетий во Франции и Германии селекционеры выпускали на рынок столько новых сортов роз, что «старые» просто выходили из моды.
Каждый новый садовник, по обыкновению, начинал с выписки новых роз, так же поступил и Новичков. Однако он в первую очередь обратил внимание не на кустовые розы, которых в Массандре было достаточно, хотя их ассортимент и требовал пополнения новыми сортами. Плетистые розы, или, как тогда говорили, вьющиеся, составили главную заботу садовода. И тому был резон: именно в первые годы прошлого века французский селекционер Барбье в Орлеане создал целую серию выносливых плетистых сортов, которые с невероятной быстротой приобрели заслуженную славу по всей Европе. Сегодня до сих пор в некоторых уголках Южного берега Крыма можно встретить те сорта, которые в 1912 году выписывал Новичков для Массандры, а впоследствии распространил по другим имениям побережья.
Другим крупным и надежным поставщиком роз стало садовое заведение Жоржа Бенара в Орлеане. Только за полтора года (весна 1912 – осень 1913 г.) в общей сложности от фирмы Бенара получено более 3 000 кустов роз, в том числе штамбовой и плетистой форм.
Сам Нижний парк казался тропическим раем, и был действительно таковым. И.Савченко в 1908 г. писал: «Посетитель, входя в нижние ворота, попадает в тропическое царство бананов, магнолий и прочих растений теплого климата. Подымаясь выше, он знакомится с флорой умеренного пояса, поднявшись же к самым вершинам скал, он любуется красотой соснового бора, напоминающего северную тайгу, с живописнейшими каскадами ущелий и оригинальными утесами, местами образующими мрачные гроты, местами смеющиеся сочные лужайки с шумящими горными ручьями. В этом отношении парк верхней и нижней Массандры производит гораздо больше впечатления, чем Никитский сад, что подтверждается многочисленными посещениями его приезжей публикой» [23].
Прекрасный розовый сад обрамлял и дворец в Верхней Массандре. Свыше 800 кустов роз было посажено здесь в год окончания строительства дворца. Многочисленные фотографии пребывания членов семьи Романовых в Массандре наглядно свидетельствуют о былом великолепии цветущих роз на партере перед дворцом.
В последние годы перед Первой мировой войной, благодаря необыкновенной активности Новичкова, слава розового богатства Массандры распространилась далеко за пределы Крыма. В государственном крымском архиве сохранилось множество писем с просьбой прислать те или иные сорта роз. А уж местные учреждения и частные лица просто забросали почтовый адрес имения такими письмами. Среди корреспондентов Массандры находим Н.А.Княжевича, графа В.В.Келлера, графа Ностица, Эмира Бухарского, Д.И.Первушина, великого князя Петра Николаевича из «Дюльбера», Ялтинскую земскую городскую больницу, климатическую колонию для учащихся в церковно-приходских школах в Алупке, детский приют Ялтинского Благотворительного общества, Ялтинскую Александровскую мужскую гимназию, санаторию Морского Ведомства.
Интересно, что подобные письма приходили даже из-за границы. Известная собирательница роз и автор книги «Род Роза» Эллен Уилмот в 1912 году прислала письмо с просьбой обмена растениями. Возможно, историки культуры выращивания роз на островах Альбиона и не догадываются о существовании этой переписки, хотя английские историки ботаники ставят Эллен Уилмот в один ряд с такими прославленными именами как Гертруда Джекилл, Роберт Форчун, Конрад Лоддижес, Чарльз Дарвин и другие. Знаменитой владелице сада в графстве Эссекс были отправлены растения из питомников Массандры в обмен на присланные ею растения.
Новичков, как главное лицо в садоводстве Массандры, следил за всеми новинками, касающимися его профессии. В имении выписывались журналы и газеты в магазине Синани в Ялте: «Записки Симферопольского отдела Императорского Российского Общества Садоводства», «Прогрессивное Садоводство и Огородничество», «Садовод», «Плодоводство», «Сад, Огород и Бахча», «Немецкая садовая газета Меллерса».
Приходилось заниматься не только розами, но и другими видами деятельности. Особенно много времени и внимания уделялось фруктовым питомникам, поскольку именно эта статья дохода постепенно стала главной в Массандре.
В обыденной жизни Алексей Фокич Новичков жил, как и большинство жителей южнобережья. В Массандре он подружился с садовником Гаврилом Ивановичем Зайцевым, заведующим электрохозяйством Массандровского дворца Федором Ивановичем Жеребцовым, бухгалтером Андреем Гавриловичем Корляковым [24]. У каждого из них был свой сад и огород, для которых Новичков подбирал растения и консультировал друзей по разным вопросам садоводства. Вместе они нередко проводили досуг за игрой в карты, вместе отмечали праздники, крестили детей и внуков, готовили подарки в торжественные дни.
Как и большинство сметливых крестьян того времени, Новичков, заложив питомник роз в саду при собственном доме в Ялте, продавал черенки и саженцы роз разным лицам. Впоследствии этот личный рассадник был расширен и дополнен новыми сортами. Сам же Алексей Фокич постоянно проживал в Массандре.
Дети Новичкова росли, учились, а Мария Тимофеевна, как могла, их воспитывала. Особого выбора, конечно, в то время у родителей не было: дети могли учиться либо в гимназии, либо в частной или церковно-приходской школе. Павла в 1908 году отдали в Массандровское начальное училище, а через год – в Александровскую мужскую гимназию. В 1913 году туда определили и второго сына, Петра. Через три года Лидия стала учиться в Ялтинской женской гимназии.
События 1917-1920 годов коренным образом изменили жизнь каждого человека. Новичкова то назначали главным садовником всех императорских имений, то переводили в простые садовые рабочие. В конце концов, с установлением Советской власти Алексей Фокич остался заведовать парком, питомниками и оранжереями в Массандре.
Новые начальники требовали подробнейшие отчеты о деятельности предприятий, не избежали этой участи и сотрудники бывшего Массандровского удельного имения. В связи с постоянными реорганизациями предприятий и перепрофилирования бывших экономий требовалось постоянно вносить коррективы в свою деятельность, менять стиль работы.
Уже в 1919 году Советы предписывали главному садовнику Массандры отказаться от декоративного садоводства, и все силы бросить на выращивание лекарственных культур и табака.
В 1920-х годах партийные и советские органы руководства все меньше и меньше обращали внимание на декоративное садоводство в Массандре. Вскоре добрались и до парка. Уже в 1926 году газета «Красный Крым» писала: «Один из лучших в Крыму, один из лучших в Союзе, один из лучших в Европе – Массандровский парк погибает. На месте драгоценной – единственной в Крыму каштановой рощи – разводят табак» [28].
В 1929 году во дворце Александра III разместился санаторий для больных туберкулезом – «Пролетарское здоровье». Новичкову в Массандре делать отныне было просто нечего, и он перешел на работу в Никитский ботанический сад (в 1927 году).
В Никитском саду Новичкова определили на должность садовода в отдел дендрологии и декоративного садоводства, которым руководил А.В.Болотов. Официально эта должность называлась «младший ассистент заведующего отделом». В обязанности Алексея Фокича входили следующие функции [30]:
1. Учет произрастающих в Нижнем парке древесных растений, нанесение их на план и этикетирование.
2. Руководство подобными работами в Верхнем парке и в Приморском парке.
3. Руководство всеми техническими работами по учету и размножению растений в оранжереях и парниках.
4. Учет (составление списков) оранжерейных растений.
5. Выписка новых оранжерейных растений и их семян.
6. Руководство всеми работами по декорации парков.
7. Работы в Розариуме (техническое руководство, определение и этикетировка сортов, подбор и размножение ценных и новых сортов, составление каталога роз).
8. Выполнение заказов на горшечные и мелкие грунтовые растения.
Как видно из перечня функциональных обязанностей, работы было очень много. Учитывая, что парковых рабочих было всего 3 человека, то большинство работ приходилось делать самому. Отделу дендрологии, как и всем озеленительным организациям того времени, вменялось в первейшие обязанности вести научную работу по селекции и интродукции растений с целью последующего размножения и передачи их в производство. Парки считались второстепенными направлениями, как бы само собой разумеющимся, и на их состояние руководящие органы города обращали внимание только тогда, когда они приходили в явное запустение. Поэтому работа Новичкова не была на виду, хотя требовала колоссальной отдачи и напряжения.
Составление списка древесных насаждений, указанное первым пунктом, было крайне необходимо. Поскольку специалиста высокой квалификации в Никитском саду долгое время не было, а последний каталог деревьев и кустарников Сада вышел из печати в 1909 году [31], то от Новичкова ждали чуда. И оно свершилось. Уже через полтора года полный список растений отдела дендрологии был готов, а в Ялтинской типографии был напечатан «Каталог живых растений отдела дендрологии и декоративного садоводства Государственного Никитского ботанического сада на 1930 год» [32]. Причем это был не просто список растений, а перечень именно тех деревьев и кустарников, которые Никитский сад мог предложить на продажу.
Огромная заслуга Новичкова состоит и в восстановлении знаменитой коллекции роз в Никитском саду. Если в 1912 каталог роз Сада насчитывал 2629 наименований, то в 1927 году – лишь 700. К 1929 году количество сортов увеличилось до 900 за счет обильной переписки с питомниками, прежде всего кавказскими. Но при этом не все сорта и виды удалось этикетировать: некоторые определить было очень трудно виду схожести роз по внешнему виду.
Знаниями Алексея Фокича в области культуры выращивания роз не могли не воспользоваться в Никитском саду. Благодаря его усилиям в 1927 году в Саду был заложен питомник шиповника-подвоя в количестве 2500 штук для выведения штамбовых роз [33]. Попросту говоря, кроме Новичкова никто и не мог выращивать штамбовые розы на Южном берегу Крыма. Теперь же появилась такая возможность.
«Каталог живых растений» содержал целый раздел, посвященный розам: 131 сорт чайных роз, 30 – чайно-габридных, 12 – нуазетовых, 4 - бурбонских, 5 – полиантовых, 10 – бенгальских, 123 – ремонтантных, 5 – моховых, 9 – центифольных, 25 – «многоцветных», 4 – «ползучих». Итого 338 сортов и видов было размножено до продажного количества. Это – настоящий подвиг для такого короткого времени.
Надо сказать, что в Сад и раньше приходило немало писем с просьбой отпустить или продать розы различным организациям или частным лицам. После выпуска «Каталога» в Никиту такие письма стали приходить мешками! Откуда только не приходили заказы, писали даже с Дальнего Востока и с Крайнего Севера. А уж соседние области и вовсе атаковали просьбами. Новичкову пришлось находить время и для выполнения заказов.
Ежедневно Никитский сад посещали толпы экскурсантов, и от состояния парка и его «декорации», за которую отвечал Новичков, зависел авторитет Сада. Высадка летников, весенних луковичных растений, оформление клумб, рабаток, альпинариев, наблюдение за дорожками и аллеями, а также любимое детище – Розарий, - все это ежедневно и ежечасно требовало внимания и заботы.
Чтобы не быть голословными, приведем выдержку из «Отчета о работах Отдела дендрологии и декоративного садоводства за 1927-28 год» [34].
«…В течение отчетного года производились работы по обследованию и нанесению на план древесных растений в самом парке Никитского сада. Означенная работа имеет чрезвычайно большое значение, так как в настоящее время точного учета всего произрастающего в парках не имеется. К концу отчетного года были детально переписаны, с нанесением на план каждого дерева и кустарника, 63 куртины в Нижнем парке. На старом плане, имевшемся в распоряжении Отдела, было нанесено 1548 экземпляров, а по подсчету производившего эти работы А.Ф.Новичкова всего на этих куртинах насчитывается 4318 растений…».
Однако Новичкова волновали не только растения. В архиве Никитского сада нам попался любопытный документ, свидетельствующий о неравнодушии садовода к делам в Саду [35].
«Директору Южнобережного отделения ВИРа.
На Южном берегу Крыма, в частности в Никитском саду, острым вопросом является вода, или, вернее, недостаток ее для полива растений в летнее знойное время. От недостатка в поливной воде растительность Никитского сада, в особенности декоративного отдела, сильно страдает от засухи, что видно из скудного развития в приросте. В связи с развитием новых культур такое положение в садоводстве считается ненормальным, и его необходимо безотлагательно изжить. Для разрешения водного вопроса условия Сада очень благоприятны, и необходимую воду при незначительных затратах можно получить очень легко.
Ввиду этого вношу предложение об устройстве внутри Сада на более подходящих местах нескольких подземных водосборных галерей со значительным горизонтальным углублением их внутрь грунта горных склонов:
Размер галереи должен быть не более роста человека и шириной с тропинку для стока воды. Для устройства потребуется два человека: рыть землю и укладывать стены, а другому вывозить землю и ввозить камень, но работа медленная
3 апреля 1932 г.
Садовод Отдела дендрологии Никитского сада А.Новичков».
Судя по тому, что подобные галереи до сих пор не существуют в Саду, заявление Новичкова оставили без внимания. Заметим, что документ подписан 3 апреля, а уже 1 мая 1932 года Алексей Фокич Новичков устроился на работу в Ялтинский «Зелентрест». Видимо, отсутствие воды, очень губительное летом для его любимых роз, довело человека до отчаяния. А невозможность повлиять на изменение положения с водой заставило искать другое место работы, не столь нервное и трудоемкое.
Новичкова можно понять. Во-первых, в 1932 году ему было уже 59 лет, и ходить пешком из Ялты в Никиту на работу было трудно. Сотрудники Никитского сада не раз обращались к начальству с просьбой запустить рейсовый автобус между поселком Никита и Ялтой, но почему-то этот вопрос никак не решался. Лишь в 1933 году на очередную жалобу из Управления «Автотранс» пришел ответ следующего содержания:
«С 20 апреля сего года устанавливается Совторгфлотом катерное сообщение на участке Ялта – Алушта с заходом в Никиту, а поэтому считаем нецелесообразным устанавливать автобусное движение, так как морской тариф на проезд на 30 % ниже автобусного» [36].
Во-вторых, тяжелыми в Никите были не только производственные условия, но и бытовые. Заявления сотрудников того времени полны нареканий на отсутствие общественного питания, нехватку жилья (особенно после землетрясения 1927 г.), перебои с доставкой хлеба, который распределялся по нормам, неполную выдачу продуктов по карточкам. Большинство сотрудников жили в примитивных общежитиях, а провозглашенный партией курс на режим экономии по всей стране и вовсе перечеркнул все надежды людей.
Такое положение дел в Никитском саду не было секретом, и новые люди отказывались устраиваться на работу в Сад именно по причине неустроенности жизни. В 1930-х годах увольнения рабочих приняли угрожающе массовый характер…
Здесь хотим отметить еще одно наблюдение. Ни в годы волнений 1905 года, ни в дни революционных событий 1917 года Алексей Фокич не проявлял интереса к политическим событиям и не вступал ни в какие союзы и общества. В дневнике совершенно не отражены события, происходящие в стране, - лишь перемещения с одного места работы на другое, факты, связанные с детьми и родственниками, поощрения и награды по службе. В годы работы в Никитском саду многие сотрудники были вынуждены выезжать на «раскулачивание» и организацию работы колхозов в сельской местности Южного берега Крыма. Новичков умудрился и в этом деле не принимать участия. Позднее, пережив годы террора 1930-х годов, германское вторжение, новые сталинские гонения на лиц, бывших в оккупации, он вновь вышел «сухим из воды». Его исключительная аполитичность и полнейшее равнодушие к советской власти позволили остаться верным своим розам и любимому делу – садоводству.
Итак, 1 мая 1932 года А.Ф.Новичков оформился «на службу садоводом в садово-земельный сектор Ялтинского отдела коммунального хозяйства на оклад жалованья 200 рублей в месяц» [37]. С этой поры он вплотную занимается собственным садом. Записи в дневнике садовода свидетельствуют об этом весьма красноречиво. Так, например, в январе 1933 года он посадил 3 рябины, 3 хурмы, сладкий каштан (все это приобрел в Ялтинском городском питомнике), 2 чубука винограда «Каталон летний» (получен из Массандровского плодового сада) и 2 чубука винограда «Каталон зимний» из виноградника бывшего имения Барятинских «Сельбиляр» на Аутской улице. Однако главным увлечением по-прежнему были розы.
Крымнаркомхоз возник 25 июля 1931 года взамен существующего с ноября 1921 года Управления коммунального хозяйства Крымской АССР. В структуру вновь образованного комиссариата вошла Крымская государственная контора по планированию городов и техническому проектированию. Позднее, в 1934 году, на базе этой конторы был создан Крымский государственный трест по проектированию, проектировке и геодезическим работам при Крымнаркомхозе, который прекратил свою деятельность в 1945 году. Сам же комиссариат 1 ноября 1941 года был эвакуирован в Краснодар и возобновил свою деятельность на территории полуострова в апреле 1944 года.
В первоочередные задачи образованного Наркомхоза входило срочное налаживание массового производства декоративных растений для обеспечения курортов и городов побережья. Ежегодно весной ощущалась острая нехватка цветочной рассады, молодых саженцев хвойных и лиственных пород деревьев, вечнозеленых кустарников. Осенью 1926 года в Крыму были заложены два новых древесных питомника - в Симферополе и Алуште, правда, заработать в полную силу они смогли лишь через 4 года. В самой Ялте также был организован питомник, исключительно для нужд городского озеленения (на бывшей Мордвиновской площади в районе Набережной), позднее – еще один на 2 гектара, в районе реки Дерекойки.
Одновременно с озеленением южных городов проводилась политика расширения садоводства и огородничества вокруг курортов. Колхозам и совхозам, промышленным предприятиям предписывалось усиленно разводить сады и выращивать овощи, как для собственных нужд, так и для консервной промышленности. Повсеместно появились «мичуринцы» и «стахановцы»; об их достижениях – мнимых и действительных – ежедневно публиковались сводки в газетах, передовиков ставили в пример другим. Особенно ярко проявилось мичуринское движение в Крыму с началом кампании по выращиванию цитрусовых и субтропических культур.
К сожалению, о последующих годах жизни Алексея Фокича известно крайне мало. Всю войну он провел в Ялте, никуда не выезжая. Вновь имя Новичкова появляется на страницах ялтинской газеты «Сталинское Знамя» в 1946 году. В заметке «Садовники – к великому празднику» говорится:
«Кропотлива работа садовника, но ее любит Алексей Фокич Новичков. Еще мальчиком он пошел работать в цветочные оранжереи. И сейчас, когда за его спиной 73 года жизни, Алексей Фокич по-прежнему не покидает своей работы главного садовника Зелентреста. Любовь к своей профессии он прививает и другим рабочим, которые под его руководством трудятся в цветочных оранжереях и на открытых грядках…» [38].
В следующей газетной заметке говорится о роли Новичкова при выведении штамбовых роз после войны:
«Замечательным садоводом А.Ф.Новичковым, совместно с ялтинскими садовниками, был найден способ ускоренного разведения роз. Разведав, что в окрестностях Ялты, в лесах и на склонах, где растет дикий шиповник, он организовал осенью 1947 года заготовку его. На некоторых кустах шиповника в течение лета от корня вырастают жировые побеги, ровные, как свечи, до двух метров. Такие штамбы и выкапывались с корнями. Очищенные от ненужной поросли они высаживались в цветочные горшки и на зиму помещались в теплицы. В январе-феврале штамбы окулировались черенками лучших роз, в апреле высаживалсиь на питомнике, и в течение лета формировались кроны. А поздней осенью 1948 года в городском саду уже были высажены первые штамбовые розы. Этим выигрывалось 4-5 лет» [39].
В дневнике самого садовода обнаруживаем такую запись: «28 июля 1949 года на собрании Ялтинского Зеленхоза мне вручена награда в виде 1000 р. и значок «Отличник» за выведенный новый сорт «Роза Новичкова».
Год создания и подробности происхождения розы мы не нашли. Есть, правда, такие строки (из газеты):
«Гитлеровские оккупанты, временно захватившие Ялту, уничтожили почти все хозяйство треста «Горзеленхоз». На питомниках было вырублено около 60 тысяч растений свыше ста ботанических видов. Погибли и новые сорта роз, выведенные Новичковым <выделено нами>. Пришлось Алексею Фокичу начинать все сначала. Семь лет было затрачено на то, чтобы снова появилась роза Новичкова. Вскоре она украсила аллеи и цветники дач, а ее автор получил благодарность министра.
Большие, будто покрытые темно-зеленым лаком, глянцевые листья розы Новичкова кроме того что красивы, еще и очень устойчивы против грибных болезней. Словно сделанная искусным ювелиром из золотистых пластинок, роза цветет с мая до мороза, меняя свою окраску в зависимости от погоды и времени года. Изменяется у нее и аромат: в начале цветения роза пахнет абрикосом, а к осени – персиком» [40].
Автор этих строк – Максим Жадан, большой любитель и ценитель крымских роз. Некоторое время он был председателем Ялтинского Общества охраны природы. Немного позднее, 1 июля 1955 года, он вновь публикует большую статью о Новичкове и его розе. Приводим ее почти без сокращений.
«…В разливе цветов все же нет краше розы Новичкова, выведенной нашим земляком, талантливым садовником Ялтинского треста «Горзелехоз» Алексеем Фокичом Новичковым. Поступив в удельное имение «Ливадия» чернорабочим под начало садовников-иностранцев, он намного превзошел своих учителей.
Живописно раскинулся Массандровский парк на восточной окраине Ялты, у крутого берега моря. Развернутый в 80-х годах прошлого столетия на восьмидесяти гектарах девственного леса, кого он не приводил в восхищение!
А кто не изумлялся несказанной пышности знаменитой «Аллеи роз»! Среди вечнозеленых лавров, гималайских и голубых атласских кедров, итальянских пиний и высоких крымских смолистых сосен, почти на четверть километра протянулась она. С боков ее окаймляли 3 000 кустов чудесных роз, как бы тремя ярусами – кустовые, за ними, повыше, штамбовые и гирлянды вьющихся роз на шпалерах в два человеческих роста. Начиналась она величественными арками, увитыми розами.
Великолепие это создавалось и А.Ф.Новичковым – уже главным садовником бывшего удельного имения «Массандра», ставшего народным достоянием. Но больше всего он любил цветоводство.
- В зеленом строительстве нашего города-курорта ведущая роль принадлежит цветам. – говорил А.Ф.Новичков. – Ими любуются все приезжающие на Южный берег со всех концов нашей великой страны. Да и не только с нашей… Цветы у нас должны быть и красивыми, и ароматными, и цветущими долгое время.
Из своей долголетней практики он сделал вывод, что всеми этими качествами обладает роза, по праву называемая «царицей цветов». Но и она несовершенна и нуждается в осмысленном вмешательстве человека в ее жизнь…
- Одно мне очень не нравится. – говорил маститый садовод, - у большинства сортов на каждом стебле розового куста только один бутон представляет настоящую розу, остальные же больше похожи на цветы шиповника, чем на розу.
Задумав вырастить такой розовый куст, на котором было бы больше побегов, и на каждом из них только по одной красивой ароматной розе, он начал с того, что взялся за овладение мичуринской агробиологией…
- Наука и труд все перетрут, - говорил Алексей Фокич, видя осуществление своей давней мечты…
В зверином страхе перед народными мстителями, спускавшимися с гор, оккупанты вырубили питомники и минировали их. Так было уничтожено в «Горзеленхозе» 65 тысяч молодых растений свыше 100 ботанических видов, где погибли и новые сорта роз, выведенные Новичковым в многолетних упорных исканиях.
Пришлось Алексею Фокичу все начинать сначала. Семь лет было потрачено на то, чтобы в 1948 году снова появилась Роза Новичкова. Вскоре она украсила аллеи и цветники здравниц, а ее автор получил благодарность от министра и премию от треста.
Когда гуляющих в парке спрашивают, какая роза больше всего им нравится, они указывают на Розу Новичкова.
Она словно сделана искусным ювелиром из золотых пластинок. Ее чудесные цветы на длинных и прочных коричневых побегах – больше по одиночке. Крупные темнозеленые, будто лаком покрытые, глянцеватые листья, кроме того, что красивы, еще и очень устойчивы против грибковых болезней. А цветет она с мая до морозов, меняя свою окраску в зависимости от погоды и времени года. Изменяется у нее и аромат: в начале цветения роза пахнет абрикосом, а к осени – персиком.
На Всесоюзной сельскохозяйственной выставке второй год они украшают «Крымскую горку». Так в Москве назвали Крымский уголок южнобережной природы, доставленной из Ялты в 24 вагонах в прошлом году и в 4-х большегрузных – в этом году. К ней ведет аллея кипарисов. На вершине растут крымские сосны, кедры, древовидный можжевельник, а у подножия горки – вечнозеленая тропическая флора. Низ ее окаймляют рабатки с множеством разнообразнейших цветов.
Взор привлекают штамбовые розы. Здесь их много сортов! Но всех чаруют распускающиеся золотисто-розовые бутоны.
Если будете на выставке, подойдите, посмотрите на эту розу, вдохните ее аромат. Вы обязательно услышите, как вкусно пахнет абрикосом! Это она – лучшая из всех! Наклонитесь, и вы увидите под ее кроной на штамбе этикетку: «Роза селекции Новичкова» [41].
Итак, что можно сказать о ‘Розе Новичкова’? Нет точных сведений о дате ее появления. В газетной статье указывается, что «семь лет было потрачено на то, чтобы в 1948 году снова появилась Роза Новичкова», то есть годом ее создания надо бы считать 1941-й. Авторитетный крымский селекционер В.Клименко в своей книге «Розы» (1962) напротив ‘Розы Новичкова’ ставит 1945-й год [42]. Прояснить этот вопрос могли бы записи самого Алексея Фокича, если бы их удалось найти, но, увы, либо они утеряны, либо садовод ничего о розе не написал (что маловероятно, поскольку он в своем дневнике отмечал любое событие, связанное с его личной жизнью). Поскольку доказательств тому, что роза была выведена в 1941 году, нет, то будем считать годом создания сорта 1945-й.
Ботаническое описание этого сорта находим опять же в книгах Клименко, и наиболее полное из них – в издании 1966-го года: «Роза Новичкова (Mevrouw G.A. van Rossem X Briarcliff, А.Ф.Новичков, 1945) – пернецианский. Цветки оранжево-желтые, лепестки с наружной стороны оранжево-красноватые с прожилками, крупные, махровые, с приятным сильным фруктовым ароматом. Цветение обильное, бутоны расположены одиночно и по три на длинных прочных стеблях. Это осенняя роза: в жаркую погоду ее цветки быстро распускаются и становятся рыхлыми; в конце августа наступает второе цветение, и роза преображается: бутоны становятся ярко-красными на желтом фоне, заостренными к вершине. Куст сильнорослый, прямостоячий. Листья темно-зеленые, глянцевитые. Пригоден для групп и срезки» [44]. В издании 1974-го года при описании сорта есть уточнение, что размер цветков 9-10 см, а количество лепестков – 40-45 [45].
В списке роз Новичкова, который скопирован А.А.Галиченко, действительно есть сорта, указанные как родительская пара. Причем сорт ‘Mevrouw G.A. van Rossem’ у Новичкова везде стоит рядом с его сортом - ‘Розой Новичкова’.
Итак, три куста «Розы Новичкова» сохранились в саду дома Новичковых в Ялте на улице Пионерской, 11 (бывшая Биюк-Сарайская улица). Впрочем, это единственное место в Крыму; даже в Никитском ботаническом саду такого сорта нет. Однако роза сть, ка мы писали в начале, в Германии.
В заключение коротко о потомках Алексея Фокича. Сын Петр умер 1930 году, дочь Лидия вышла замуж за Васьковского Николая Фадеевича, у них родился сын Владимир в 1929 году.
Старший сын, Павел Алексеевич (1901-1980), стал виноделом головного завода «Массандра» Его жена – Наталья Емельяновна (-1989) – работала помощником винодела в «Массандре», дети – сын Валентин (1921) и дочь Неонила (1931).
1. Дневник А.Ф.Новичкова. – Семейный архив наследников А.Ф.Новичкова.
2. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1999. Л. 3.
3. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1556. Л. 46.
4. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1556. Л. 191.
5. Архив НБС-ННЦ. Книга дохода и расхода по Императорскому Никитскому саду и Магарачу за 1899 г. Л. 18 об.
6. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1507. Л. 70.
7. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1556. Л. 15.
8. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1556. Л. 52.
9. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1556. Л. 86.
10. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1556. Л. 41.
11. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1556. Л. 160.
12. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1556. Л. 65.
13. ГААРК. Ф. 219. Оп. 1. Д. 1556. Л. 198.
14. Дневник А.Ф.Новичкова. – Семейный архив наследников А.Ф.Новичкова.
15. Там же.
16. Архив НБС-ННЦ. Отпуск растений в 1910 г. Л. 110.
17. Там же. – С. 148.
18. ГААРК. Ф. 78. Оп. 1. Д. 99. Л. б/н.
19. ГААРК. Ф. 78. Оп. 1. Д. 224. Л. 60.
20. Савченко И. Розариумы на Южном берегу Крыма. // Записки Симферопольского отдела Императорского Российского Общества Садоводства. – Симферополь, 1911. Вып. 117. – С. 478.
21. Eagar M. Six Years at Russian Court. - London, 1906.
22. Савченко И. Массандровский парк и его достопримечательности. // Садовод. Ростов-на-Дону, 1908, № 1-2. – С. 178-179.
23. Там же.
24. Неизвестная «Массандра». Сборник воспоминаний. Выпуск II. – Массандра, 2002, С. 90-91.
25. ГААРК. Ф. Р 2424. Оп. 1. Д. 24. Л. 2
26. ГААРК. Ф. 78. Оп. 1. Д. 222. Л. 402.
27. Там же.
28. Газета «Красный Крым». 19 июня 1926 г. № 138 (1655).
29. Газета «Красный Крым». 9 июля 1926 г. № 154 (1671).
30. Архив НБС-ННЦ. Оп. 2. Д. 152. Л. 45.
31. Архив НБС-ННЦ. Оп. 2. Д. 85. Л. 107 об.
32. Каталог живых растений отдела дендрологии и декоративного садоводства Государственного Никитского ботанического сада на 1930 год. – Ялта, 1930.
33. Архив НБС-ННЦ. Оп. 2. Д. 85. Л. 111.
34. Архив НБС-ННЦ. Оп. 2. Д. 105. Л. 107.
35. Архив НБС-ННЦ. Оп. 2. Д. 166. Л. 211.
36. Архив НБС-ННЦ. Оп. 2. Д. 166. Л. 156.
37. Дневник А.Ф.Новичкова. – Семейный архив наследников А.Ф.Новичкова.
38. Газета «Сталинское Знамя». 23 октября 1946 г. № 210 (1240).
39. Курортная газета. 1 сентября 1954 г. № 174 (3270).
40. Курортная газета. 4 августа 1954 г. № 154 (3250).
41. Курортная газета. 1 июля 1955 г. № 128 (3483).
42. В.Клименко. Розы. – Симферополь, Крымиздат, 1962. – С. 21.
43. З.К.Клименко, Е.Л.Рубцова. Розы (интродуцированные и культивируемые на Украине). Каталог-справочник. – К.: Наукова думка, 1986. – С. 133.
44. В.Н.Клименко. Розы. – Симферополь, «Крым», 1966. – С. 21.
45. В.Н.Клименко, З.К.Клименко. Розы. – Симферополь, «Таврия», 1974. – С. 26.