Роза ‘Княгиня Радзивилл’. Rose ‘Princesse Radziwill’

       Княгине Екатерине Радзивилл посвящено две розы, обе сохранились и являются украшением нашего виртуального Русского Исторического Розария. Ремонтантный сорт под названием ‘Princesse Radziwill’ выведен Луи Левеком в 1884 году.

‘Princesse Radziwill’ (HP, Lévêque, 1884)

       Другая роза имеет то же название - ‘Princesse Radziwill’. Ее авторство принадлежит Жильберу Набоннанду, только выведена она на два года позднее – в 1886 году. Сорт имеет варианты названий: ‘Madame la Princesse de Radziwill’ и ‘Princesse de Radziwill’. Этот чайный сорт характерен умеренным ароматом и крупными цветами (17-25 лепестков). Родительский сорт – ‘Isabelle Nabonnand’.

‘Princesse de Radziwill’ (T, Nabonnand, 1886)

       Приведем выдержки из двух писем, посланных княгиней в Петербург в 1914 году. Тогда она имела фамилию Кольб-Данвин (по мужу, германскому инженеру).

«Е. Кольб-Данвин - в Департамент полиции, 23 августа 1914 года.
Петроград, Лиговка, 63.

       Позвольте мне обратиться к Вам в качестве дочери покойного генерал-адъютанта графа Адама Ржевуского, с просьбой не отказать принять меня и позволить мне лично изложить Вам некоторые факты и обстоятельства. Я являюсь жертвой сделанного на меня в охрану доноса; прошлой ночью охрана произвела у меня обыск, чему я могу только радоваться, т.к. таким образом она лучше кого бы то ни было могла установить мою благонадежность. Что касается клеветы, рассказанной на мой счет, я даже не оправдываюсь, находя унизительным для своего достоинства опровергать ее. Женщина моего рождения, русская по национальности, религии и сердцу не может унизиться до того, чтобы заявить, что она не предательница; это значило бы уже допустить возможность такого факта.

       Поэтому, хотя мой теперешний муж, принадлежа к французской семье, имеет, к несчастью, германский паспорт, поступив под власть этой страны благодаря войне 1870 года, и хотя я здесь сама состою корреспонденткой одного из самых больших трестов американских газет, я не захотела обратиться в американское посольство, считая себя слишком русской, чтобы обратиться за правосудием иначе как к русским властям, тем более что донос, жертвой которого я являюсь, есть месть и шантаж относительно меня бывшего агента нашей полиции, присужденного с тех пор к нескольким годам тюремного заключения и известного за разные шантажи всюду, где он был, некто Вейсмана. Главным образом я поэтому прошу Вас не отказать мне в личном приеме исходя из принципа, что домашние недоразумения следует разбирать между собой; я не хотела бы посвящать в некоторые обстоятельства иностранное посольство, хотя и расположенное к нам, в такую серьезную минуту, какую мы теперь переживаем…» [1].

«Е. Кольб-Данвин - в Департамент полиции 22.09.1914 из Стокгольма.

       …Я горжусь своей профессией, никогда ее не скрывала и всегда старалась заслужить одобрение своего издателя. Мне кажется, что я работала честно и добросовестно и всегда имела особенно в виду интересы моего отечества, так как, что бы Вы ни говорили и ни делали, Россия - мое отечество, как православие - моя религия. Факт моего брака с иностранцем не может изменить моих убеждений и моей национальности. Я, следовательно, старалась служить моей стране, хотя теперь меня уже там нет…

       Мне случалось получать донесения с просьбой их перевести и переслать, но я их просто уничтожала, не считая удобным сообщать всему свету о разных фактах, имевших место, например, в Сольдау, когда русские войска опоздали на поле сражения, потому что перепились оставленной немцами водкой… Я никогда бы не захотела, чтобы такие факты были известны нашим врагам…» [2].

       Авторство этих двух документов принадлежит княгине Радзивилл, выпустившей на рубеже XIX-XX столетий серию скандальных книг об обществе европейских столиц, монархах, политиках и других знаменитостях. Кроме того, ей принадлежит значительная роль в нашумевшей истории по поводу появления материалов под названием «Протоколы сионских мудрецов», опубликованных в 1903 году. Как позднее выяснилось, многие ее сенсационные заявления, интервью, лекции и публикации носили либо характер «черного пиара», либо оказывались комментариями к искусно подделанным документам. Таким образом, княгиня Радзивилл вошла в историю как одна из самых громких авантюристок прошлого столетия.

Княгиня Екатерина Радзивилл. Фото 1890-х гг.

       Ранние годы Екатерины Адамовны Ржевуской (Katarzyna Rzewuska) прошли вполне чинно и обыденно. Родилась она 30 марта 1858 года в семье аристократов польско-литовского происхождения. Ее отец — генерал-адъютант, генерал от кавалерии граф Адам Адамович Ржевуский, перешедший на российскую службу после разделов Польши. Мать - Анна Дмитриевна, урожденная Дашкова, вторая жена графа Адама, умерла через несколько дней после рождения дочери.

       В XIX веке семья Ржевуских оставила след в истории русской, польской и европейской культур: сестрами графа Адама и тетками Екатерины были подруга Пушкина и Мицкевича, «тайная осведомительница» Каролина Собанская и жена Бальзака Эвелина Ганская, а ее дядей — польский прозаик и публицист Хенрик Ржевуский.

       По настоянию отца в 15 лет (1873) Катя вышла замуж за Вильгельма Адама Радзивилла, члена германской ветви знаменитого польско-литовского княжеского рода, майора прусской армии. Венчание состоялось в Верховне (Киевская губерния), имении, купленном А.А.Ржевуским у своей племянницы - дочери Эвелины Анны Ганской-Мнишек. Екатерина стала княгиней Радзивилл. Молодые поселились в Берлине, в родовом дворце Радзивиллов. За годы их совместной жизни появилось шестеро детей.

       Молодая женщина вскоре освоилась в берлинском свете и стала здесь «своей», однако в дамских салонах и на званых ужинах ей было скучно. Поэтому нет ничего удивительного в том, что княгиня заинтересовалась политикой и журналистикой, часто посещала рейхстаг и слушала дебаты государственных мужей. Во время поездок в Париж Екатерина Радзивилл вошла в круг журнала “Nouvelle Revue” (основан в 1879 г.) и подружилась с его знаменитой издательницей и писательницей Жюльет Адам.

       Осенью 1883 - зимой 1884 года, в журнале появляются несколько глав из «La Societe de Berlin» («Берлинское общество»), очерков о высшем свете столицы Германской империи. Эти главы, в скором времени ставшие значительной частью отдельной книги, были подписаны псевдонимом «Comte Paul Vasili» («Граф Павел Васильев»), якобы принадлежавшим некоему русскому дипломату. В дальнейшем на протяжении шести лет на страницах журнала, а потом отдельными книгами публиковались пикантные опусы с аналогичными названиями, посвященные высшему свету других европейских столиц: Вены, Лондона, Мадрида, Санкт-Петербурга, Рима, Парижа.

       По нынешним временам содержание этих очерков достаточно невинно, однако сам факт раскрытия маленьких тайн чопорного берлинского двора и общества, причем на страницах издания, проводившего отчетливо антигерманскую линию, вызвал скандал. Вскоре агенты Бисмарка (который был очень недоволен публикациями о его частной жизни) рассекретили автора, и Екатерине вместе с мужем и детьми пришлось спешно покинуть Берлин. Это произошло в 1886 году. А через два года умирает ее отец, и спор с мачехой и братьями по поводу наследства приводит к судебному разбирательству.

       Супруги решают остаться в России, и поэтому муж Екатерины, князь Вильгельм Радзивилл, обращается к императору Александру III с просьбой о предоставлении ему и его семейству российского гражданства. Осенью 1888 года просьба была удовлетворена. На протяжении нескольких лет Екатерина Адамовна вращается в высшем свете Петербурга, приезжая туда из имения в окрестностях села Большие Березники (Карсунский уезд Симбирской губернии).

Княгиня Екатерина Радзивилл. Фото 1890-х гг.

       В первой половине 1890-х годов семейство Радзивиллов подолгу живет в разных западноевропейских странах. В мае 1895 года в Петербурге их дочь Ванда становится женой князя Гепхардта Блюхера фон Вальштат и переезжает вместе с супругом (который был старше ее на сорок лет!) на нормандский остров Херм в проливе Ла-Манш. Впоследствии княгиня Радзивилл время от времени их там навещает. В мае 1896-го она присутствует на коронации Николая II в Москве, последний раз в своей жизни участвуя в придворной церемонии в качестве титулованной особы [3].

       Приблизительно в это время тридцатисемилетняя княгиня начинает самостоятельно путешествовать по Европе, особенно часто останавливаясь в Лондоне и Париже, где она возобновляет старые контакты в журналистской среде, устанавливает множество новых и начинает зарабатывать как журналист. Летом 1900 года Екатерина Адамовна, поселившаяся в лондонском отеле «Carlton», оказалась в центре внимания, после того как заявила, что средь бела дня у нее украли драгоценности на крупную сумму. Факт подобной кражи вызвал ажиотаж в газетах по обе стороны океана. Впоследствии выяснилось, что княгиня, нуждавшаяся в деньгах, сдала свои драгоценности в ломбард, а вся история с кражей была выдумкой - не последней в ее биографии.

       Наиболее известный и наиболее скандальный эпизод биографии княгини Радзивилл - знакомство с бывшим премьером-министром Капской колонии и алмазным «королем» Сесилем Родсом (чье имя много лет носила африканская колония Британии Южная Родезия - нынешняя Республика Зимбабве) и поездка вместе с ним в Южную Африку. Журналистская деятельность в Кейптауне в поддержку политических инициатив Родса и, наконец, арест по обвинению в подделке подписи Родса на финансовых документах, за которым последовали уголовный процесс и двухлетний тюремный срок, привлекли внимание мировой прессы к личности Екатерины Радзивилл.

Сесил Родс. Фото 1890-х гг.

       Причиной ареста княгини явилось банальное желание любыми путями поправить свое материальное положение: на значительную сумму она подделывает подпись Родса на долговых обязательствах. Однако ее попытка обналичить один из этих документов заканчивается неудачей, так как купец, выдавший ей аванс, подает на нее в суд.

       Суд над Екатериной состоялся в конце апреля 1902 года в Кейптауне. Она провела в тюрьме шестнадцать месяцев и вышла на свободу 13 августа 1903 года. К тому времени самого Родса уже не было в живых (он умер 26 марта 1902 г.). Вернувшись в Европу, княгиня подает иск на большую сумму против душеприказчиков Родса, заявляя, в частности, что он являлся отцом девочки, которую она родила в декабре 1897 года. Одновременно она готовит первую книгу своих мемуаров «My Recollections», которая появляется осенью 1904-го; в ней Екатерина весьма положительно отзывается о Родсе. Очевидно, таким образом княгиня пыталась немедленно (пока шумный процесс не был еще забыт) извлечь некоторые материальные блага из своей скандальной репутации.

       В Варшаве в 1906 году решением суда был оформлен развод с князем Радзивиллом, с которым княгиня уже давно фактически не жила, а в 1911 году (год смерти князя Радзивилла) Екатерина в возрасте 53 лет вторично вышла замуж за германского подданного, инженера и коммерсанта Карла-Эмиля Кольб-Данвина. Неизвестно, при каких обстоятельствах Екатерина с ним познакомилась; в любом случае после их брака она, согласно всем правилам, тут же потеряла право на титул княгини. В документах Департамента полиции, под чьим наблюдением Екатерина Радзивилл находилась некоторое время и который в конечном итоге рекомендовал выслать ее из России вскоре после начала Первой мировой войны, она именуется «Екатериной Кольб, урожденной графиней Ржевуской». Поэтому в дальнейшем Екатерина могла пользоваться именем и титулом первого мужа лишь в качестве литературного псевдонима, чтобы придать больший вес своим печатным выступлениям на различные политические темы (что она и делала до конца жизни). Впрочем, господин Кольб бесследно исчезает из жизни Екатерины после их совместного отъезда из Петрограда в Стокгольм в 1914 году.

Портрет княгини Екатерины Радзивилл с красной лентой. Д. Болдини. XIX в.

       Этот отъезд был далеко не добровольным. Екатерина и ее муж в начале Первой мировой войны были заподозрены в шпионаже в пользу Германии. После обыска в их квартире, в результате которого никаких существенных улик обнаружено не было, они были высланы за границу. Именно к этому периоду и относятся два письма, которые мы привели в начале нашего рассказа.

       Большую часть мировой войны, с 1914 по 1917 год, она провела в Швеции. Здесь Екатерина проявила свойственную ей активность, опубликовав ряд своих книг в переводе на шведский.

       29 апреля 1917 года Екатерина Кольб прибыла в США с намерением заниматься журналистикой и выступать с лекциями под именем княгини Радзивилл. В 1917-1920 годах она успешно выступает в разных городах с лекциями на политические темы (например, «Настоящая ситуация в России»), печатает статьи о положении дел в Европе и России. А в конце 1920 года, в период, когда в результате активной деятельности русских ультраправых эмигрантов широко тиражируются в разных странах, в том числе и США «Протоколы сионских мудрецов», Екатерина решает выступить в качестве эксперта и свидетеля, заявив об их возникновении в недрах российских спецслужб конца XIX - начала XX века.

       «Протоколы сионских мудрецов» - появившийся в начале XX века сборник текстов, представлявшийся публикаторами как документ всемирного еврейского заговора; некоторые из них, в частности С. А. Нилус, утверждали, что это - протоколы докладов участников Сионистского конгресса, состоявшегося в Базеле (Швейцария) в 1897 году. В текстах излагаются планы завоевания евреями мирового господства.

       Идея еврейского заговора как тайной пружины русской революции муссировалась в устных и печатных выступлениях бежавших из России крайне правых публицистов-монархистов, она привлекла внимание представителей политического класса в разных странах и стала активно обсуждаться в печати.

       К концу 1920 - началу 1921 года в Европе и в Америке вышел ряд работ, демонстрировавших подложный характер «Протоколов…». Одновременно одной из самых насущных задач для еврейских общественных деятелей в Европе и Америке стал вопрос о происхождении «Протоколов…»: откуда взялась эта столь нелепая и вместе с тем столь угрожающая фальшивка?

       Вот тут-то и выступила княгиня с идеей, что «Протоколы…» созданы в недрах Третьего отделения Российской государственной полиции по прямому указанию начальников в целях очернения евреев, к которым большинство политиков и полицейских чинов питали антипатию. Мало того, она предлагала себя (и это был главный рекламный ход для прославления собственного имени) в качестве свидетеля, что, мол, лично знает практически всех авторов этого очернительного документа, в том числе некоего Головинского, который якобы показывал ей осенью 1904 года в Париже черновики будущих «Протоколов…»:

       «Я неоднократно держала в руках оригинальную рукопись, которую Головинский всегда хранил в черной папке и никогда с ней не расставался. Она была вся писана от руки, по-французски, на желтоватой бумаге, связанной белой лентой. Почерк, насколько мне помнится, хотя я не вполне уверена в этом, был Головинского, но там было много стертых мест, а также [были] пометы на рукописи, которые принадлежали кому-то другому. Большое чернильное голубое пятно смазывало первую страницу» [4].

       К предложенной Екатериной информации отнеслись серьезно. В январе 1921 года предполагалось обнародовать ее показания в газете «New York Times», то есть в одном из наиболее престижных американских периодических изданий. Однако внезапным препятствием к осуществлению этого плана стало скандальное прошлое Екатерины Радзивилл. Проверка архива «New York Times» сотрудниками газеты выявила опубликованные там в 1902 году сообщения о Кейптаунском процессе и его исходе. Естественно, предоставить свои страницы изобличенной мошеннице, тем более по такому острому политическому вопросу, как подлинность или подложность «Протоколов сионских мудрецов», солидная газета не могла: ее издатель и главный редактор отказались от статьи, предназначенной для широкочитаемого воскресного номера.

       Реакция Екатерины была молниеносной. Она встречается с журналистом газеты и объясняет, что княгиня Радзивилл, которая отсидела полтора года в кейптаунской тюрьме, - это не она, а какое-то другое лицо («...я не могу нести ответственности за деяния всех семнадцати ныне живущих княгинь Радзивилл»), и настаивает на своей добропорядочности, ссылаясь на знакомство с рядом знаменитостей, в том числе и с коронованными особами.

       «Были две княгини Радзивилл. Были также две Екатерины Ржевуские. Каждая из них вышла замуж за князя. Потом каждая вышла замуж за человека с фамилией Кольб. У каждой был сын, погибший на русском фронте. Кроме вышеуказанного, нет никакого сходства между княгиней Радзивилл, которую остановили на иммиграционном острове Эллис, и княгиней Радзивилл, которая была слишком хорошо знакома с Сесилем Родсом в Южной Африке и которая отсидела два года в кейптаунской тюрьме по обвинению в подделке с целью получения денег».

       Журналист, выслушавший это заявление, назвал его содержание «самым удивительным сюжетом, который когда-либо встречался в театрах на Бродвее». И все-таки в феврале 1921 года имя Екатерины Радзивилл возникает на страницах печати в связи с «Протоколами сионских мудрецов»: ее материал подхватывает редактор «The American Hebrew», опубликовавший в форме интервью выдержки из документа, который княгиня подготовила для другой газеты.

       Сенсационные сведения, сообщенные бывшей княгиней Радзивилл, попали в Европу: они появились там и в виде ее собственной статьи в «Revue Mondiale», и в виде подробного пересказа американского интервью в «Еврейской трибуне».

       Летом 1921 года британский журналист Филипп Грейвс покупает в Константинополе у русского эмигранта, «господина Х.», издание XIX века, которое, как легко выясняется при сравнении с текстом «Протоколов…», в самом прямом смысле являлось основой для создания антисемитского документа. Это издание – «Диалог в аду между Макиавелли и Монтескье, или Политика Макиавелли в XIX в.» (1864), направленное против Второй империи Наполеона III. Это непосредственное доказательство подложности «Протоколов…» было обнародовано в газете «The Times» в выпусках от 16-18 августа 1921 года и отодвинуло на задний план предыдущие выступления. Публичные заявления Радзивилл стали неинтересными, а последующие ее лекции на тему происхождения «Протоколов…» прошли почти незамеченными.

       В свои 66 лет неунывающая Екатерина Радзивилл затевает новую авантюру. В 1924-1926 годах она выступает в печати с публикацией ряда писем своей тетки, жены Бальзака к своему отцу Адаму, а также с публикацией писем Достоевского (тоже к Адаму Ржевускому!) и со статьей о недавно скончавшемся Анатоле Франсе. Хотя сначала тексты, якобы написанные Ганской, вызвали некоторый ажиотаж, довольно скоро от них отреклись известные бальзаковеды.

       Последней яркой попыткой Екатерины Радзивилл привлечь к себе внимание американской читающей публики стала ее статья в сентябре 1938 года в журнале «Liberty»: в ней она изложила содержание «взятого» ею у И.В.Сталина в Кремле интервью. Таким образом, 80-летняя бывшая княгиня поставила себя - несомненно, по заказу редакции массового журнала, в котором до этого появлялись подобные сенсационные материалы, - в один ряд с узким кругом светил европейской литературы, удостоенных приема у кремлевского вождя: Б. Шоу и Э. Людвигом (1931), А. Барбюсом (1933), Г. Уэллсом (1934), Р. Ролланом (1935) и Л. Фейхтвангером (1937). Хотя сам текст полностью сочинен «интервьюером», отказать его автору в политическом чутье нельзя: за год до пакта Молотова - Риббентропа княгиня предсказывает возможность политического союза Сталина и Гитлера. Неудивительно, что советский поверенный в делах в США К.А.Уманский незамедлительно опроверг и сам факт приезда Екатерины Радзивилл в Москву, и тем более ее сообщение о беседе со Сталиным.

      Родившаяся через два года после окончания Крымской войны, Екатерина Радзивилл дожила до начала Второй мировой. Она еще успела сообщить прессе о расстреле (реальном или мнимом) ряда своих бывших родственников Радзивиллов, о вступивших в Польшу советских войсках и поучаствовать в благотворительных акциях в защиту беженцев в вишистской Франции.

       До вступления США во Вторую мировую войну Екатерина не дожила: она скончалась в госпитале в Нью-Йорке 11 мая 1941 года.