Ореанда. Некоторые эпизоды из жизни Ореандской Покровской церкви в 1891-1899 гг.

       …Относительно священника Муралевича я докладывал и с соизволения Их Высочеств просил духовное начальство рекомендовать здесь священника для ореандских служб соответственно высказанным Вами условиям. Их Высочества признали неудобным теперь обратиться к Таврическому Епископу с просьбой о замене Муралевича, так как это возбудит переписку с Просвященным, который станет защищать и оправдывать своего ставленника. Заместить Муралевича другим избранником будет удобнее. Покуда здесь приищется соответствующий кандидат, чего я ждал, чтобы прямо Вам и написать, не признаете ли Вы удобным остановиться в выборе на священнике в Кастрополе или Кикинеизе, где была община Фредерикс и Сабининой; кажется, он оставляет место за его упразднением, и подходит ли для Ореанды - Вам лучше знать. Ваши о нем сведения и мнения поспешите сообщить. Если он подходит, я испрошу разрешения его рекомендовать Епископу для немедленного замещения Муралевича. Об этом священнике из Кастрополя Ее Высочество слышала, и можно рассчитывать на согласие к его назначению.

       Относительно Муралевича: затрудняюсь торопиться поисками здесь священника. Испросить приказание уволить священника Муралевича во что бы то ни стало немедленно, даже до выбора ему заместителя, нахожу неудобным, и Вы согласитесь признать основательность моего взгляда. Вы пишете, что Муралевич и груб, и для Ореанды не подходит, но не указываете каких-либо фактов, которые свидетельствовали бы о невозможности терпеть пребывание Муралевича в Ореанде до назначения другого священника; не приводите обвинений в таких проступках, в которых нарушались бы обязанности его, как служителя алтаря или попирались бы требования нравственности.
       Можно просить о замене Муралевича другим священником, которого Их Высочества, положим, знают близко и хотят устроить в Ореанде или которого по бедности и болезненному состоянию его желали бы там поместить, или, наконец, который, как например, священник из Кастрополя, особенно рекомендован (если он будет рекомендован) Их Высочествам, вполне соответствует требованиям Ореанды и остается без места. Просьба об удалении Муралевича ради замены его таким избранником будет понятна и исполнима. Но как просить увольнение священника ни в чем в сущности не обвиняемого, а только не симпатичного?
       Ведь Епископ обидится, а он царь в своей епархии, и помимо его не может состояться какое-либо другое назначение. Мы с Вами знаем, что удалить Муралевича нужно, но сделать это надо без скандала, то есть при соответствующей обстановке.

       Письмо Ваше от 31 июля я получил, и не мог не согласиться с Вашими доводами о невозможности немедленного увольнения священника Муралевича, не назначив ему заместителя.
       Относительно поведения Муралевича я не писал Вам подробно, не желая утруждать разными мелкими неприятностями, думая, что будет достаточно,если я в общих чертах выскажу свое мнение о невозможности оставить его в Ореанде.
       Относительно Кастропольского священника я наводил справки. Он дышит на ладан и служить не может. Сейчас был у меня заслуженный Ливадский архимандрит Епифаний. Этот больной по жизни человек, утомленный непосильной уже не по летам службой в Ливадии, где ему приходится преподавать и в училище, узнав от меня, что Муралевич не останется в Ореанде, просит моего ходатайства через Вас перед Их Высочествами о предоставлении ему места священника в Ореандской церкви, которую он, кстати, и освящал. Лучшего выбора нет и не может быть. Если Их Высочества на его и мою покорнейшую просьбу согласятся, то прошу мне телеграфировать.
       Архимандрит Епифаний высказал, что он сочтет себя счастливым человеком, если будет назначен в Ореанду,где надеется обрести покой. Вы можете себе представить, как буду счастлив и я, имея его, своего духовного отца и присоединителя вместе с Их Высочеством к православию в Ореанде. Не менее порадуются такому назначению и все служащие, привыкшие издавна уважать и любить этого достойного пастыря.
       Что же касается до причин, которые можно выставить Епископу,прося его уволить Муралевича, то их более чем нужно:
       1) Он груб вообще и кроме того грубо обращается с дьяконом во время самого Богослужения, что не может служить к увеличению благолепия службы.
       2) Сварлив, не признает Управляющего имением и не исполняет его приказаний.
       3) Не любим прихожанами, с которыми грубо и всегда неохотно исполняет их требы.
       4) Несмотря на письменное мое приказание, отданное ему год назад из Ливадии, начинать обедню ровно в 10 часов, как то было при Его Высочестве, и вообще не менять порядков, установленных Его Высочеством, начинает обедню когда ему вздумается, делая это нарочно, наперекор мне, вследствие чего прихожане, не зная каждый раз когда начнется служба, постояв в церкви, уходят, не дождавшись обедни.
       5) В довершение всего не желает приходить за жалованием в контору, требуя, чтобы ему таковое носили на дом, и всегда при всяком удобном случае противодействует моим распоряжениям, что не может быть терпимо.

       Их Высочества с удовольствием приняли бы в Ореанду для совершения церковных служб достойнейшего Архимандрита Епифания. Их Высочеств особенно утешает, что в любимой Его Высочеством Константином Николаевичем Ореандской церкви будут возноситься у алтаря моления отцом Епифанием, которого так высоко чтит Государь Великий Князь.
       Вы мне сообщили в письме за № 101, что Архимандрит Епифаний намерен оставить службу в Ливадии, но до сих пор, надо думать, говорил только Вам об этом намерении. Когда отец Архимандрит заявит по начальству о своем желании оставить службу в Ливадии, тогда только своевременно будет просить о назначении его в Ореандскую церковь, и я прошу Вас об этом шаге отца Архимандрита меня немедленно уведомить для того, чтобы я мог сделать соответственное сношение об увольнении отца Муралевича и помещении Архимандрита Епифания.

       По получении Вашего письма я пригласил к себе отца Епифания и объявил ему содержание Вашего письма. По прочтении Вашего письма отец Епифаний, совершенно для меня неожиданно, объявил,что он очень скорбит и стыдится своего малодушия, но из боязни потерять за свою долголетнюю службу пенсию в Ливадии, решил оставаться, пока возможно, в Ливадии, а затем, если будут продолжаться неприятности, уйти в монастырь.
       Со своей стороны крайне сожалея, что из-за отца Епифания, быть может, поставил Вас в неловкое положение перед Их Высочествами, я прошу меня за это извинить.
       В виду отказа отца Епифания я по-прежнему остаюсь в том убеждении,что лучше всего для служения в Ореандской церкви пригласить монаха. С назначением же священника, и вдобавок может быть семейного, можно рисковать получить такого же, как и отец Муралевич.

       Долгом поставляю уведомить Ваше Высокоблагородие, что для устранения возникших в Ореанде неприятных несогласий, впоследствие отношения г. Управляющего Двором Его Императорского Высочества Государя Великого Князя Константина Николаевича от 18 января за № 50, мною к Ореандской Покровской церкви вместо священника Киприана Муралевича определен протоиерей Иоанн Щекин.

       …В настоящее время из сумм в Бозе Почившего Великого Князя получают содержание нижеследующие лица:
       Священник 100 руб. в месяц, диакон на должности псаломщика 40 руб. в месяц.

       Имею честь уведомить Ваше Превосходительство, что 19 марта священник отец Киприан Муралевич сдал, а протоиерей отец Иоанн Щекин принял должность священника Ореандской Покровской церкви.
       До настоящего времени в Ореандской церкви таинства Св. Крещения и брака не совершались, и для совершения таковых обращались в Ливадийскую или другие приходские церкви г. Ялты.
       В настоящее время о. Иоанн Щекин просит меня о приобретении для Ореандской Покровской церкви купели и венцов. Не беря на себя решение приобрести таковые, я предложение о. Иоанна Щекина представляю на Ваше усмотрение.

       По получении мною отношения Преосвященного Епископа Мартиниана о назначении в Ореанду вместо священника отца Киприана Муралевича протоиерея Иоанна Щекина, я предложил священнику Муралевичу, собравшемуся было тотчас же выезжать из Ореанды, особенно с выездом не торопиться и выехать тогда, когда прибудет вновь назначенный священник, и когда ему, Муралевичу, в близком будущем будет это больше удобно.
       На мое предложение Муралевич объявил, что он очистит квартиру после праздников Св. Пасхи. Но видя, что праздники прошли, а Муралевич очистить для нового священника квартиру и не собирается и предлагает, как я слышал от протоиерея Щекина, провести в Ореанде весь купальный сезон, я решил написать о том Вашему Превосходительству и покорнейше просить Вас предложить священнику Муралевичу о более скором вычищении квартиры в Ореанде в виду необходимости водворить вновь назначенного священника на принадлежащую ему квартиру и живущему вот уже скоро месяц бесхозяйственно бивуаком, чем он крайне тяготится и просит меня, если возможно, о скорейшем водворении его в квартире, принадлежащей священнику.
       Обращаюсь к Вашему посредничеству и не принимаю собственных мер относительно отца Муралевича в виду строптивости и упрямства его характера, который вообще не хочет признавать никакой другой власти в Ореанде, кроме его собственной.

       Имею честь Вас уведомить, что Их Императорские Высочества изволят находить несоответственным, чтобы уволенный священник о. Муралевич оставался жить в Ореанде, а вновь назначенный отец Щекин занимал временное помещение. Покорнейше прошу Вас предложить священнику Муралевичу оставить Ореанду, а отца Щекина поместить в назначенном для священника помещении. Не сомневаюсь, что решение Их Императорских Высочеств будет немедленно приведено в исполнение.
       По представлению Вашему купель и венцы для Ореандской церкви заказаны и будут высланы.

       Давно собирался Вам написать о слухах, которые доходят до меня о нашем священнике.
       В бытность мою в Петербурге, когда Вы спрашивали меня каков наш священник, то я Вам в виде курьеза рассказал, как он напоминал моей прислуге, давшей ему за поминовение родных один рубль, что пора заплатить ему снова, причем указал с похвалой на Март. Житника, который за каждое поминовение дает ему 5 коп.
       Вернувшись из Санкт-Петербурга, я узнал, что случай, мною Вам рассказанный, был не единственный, и что поведение священника становится не только забавным, но совсем не соотвествующим сану священника.
       По-видимому, жадность к наживе и алчность преобладают надо всем в нашем священнике, и несмотря на то, что он был, как теперь оказывается, лишь наружно совершенно со мною согласен, что получая большое жалование, он должен все требы служащим исполнять безвозмездно, но только не исполняет их безвозмездно, а вымогает за них деньги, да еще вдобавок от людей бедных, обремененных большими семействами.
       Так в одно из воскресений, когда жена рабочего винного подвала, отставного матроса В. Арестова, человека бедного, у которого семья, и который получает на всем своем всего 20 рублей в месяц, пришла после родов брать молитву, то священник, увидав, что после данной молитвы она ему ничего не дала, послал сторожа Егора Медведева спросить у помянутой женщины, что же она ему ничего не дала за его труды, и передать, что мы не обязаны никому служить даром. Сначала сторож стеснялся исполнить приказание священника, боясь, что нарекание в вымогательстве падет на него, и что никто не говорит, что он исполняет лишь приказание священника, и потому возразил ему: «Будет ли это удобно, батюшка?». Но батюшка настоял на своем, и тогда сторожу ничего не оставалось делать, как исполнить приказание священника и спросить женщину. На вопрос сторожа, отчего она не заплатила за труды батюшки, она ответила, что у нее нет ни копейки денег.
       Получив этот ответ, батюшка велел ей передать, что пусть принесет в другой раз. Таким же образом священник собирался послать сторожа напомнить об уплате денег за поминовение к штатному столяру Андрею Фалалаеву, но сторож отсоветовал ему это делать, успокоив его, что после 1-го числа, то есть по получении жалования, столяр сам ему заплатит что следует.
       Другой как-то раз он соборовал больную женщину, жену крестьянина, арендующего огород. Он в следующее воскресенье послал сторожа Е. Медведева с просфорой и велел спросить, когда ему пришлют деньги за соборование.
       На днях произошел случай, который возмутил меня и понудил поспешить написать Вам о поведении священника.
       Причащая два воскресенья подряд моих детей, в первое воскресенье мая трехлетняя девочка по запивании Св. Причастия дала сторожу Егору один рубль, сказав: «На тебе, Егор», на что Егор ее и поблагодарил. В другое воскресенье, причащая детей, жена сама дала Егору в руку рубль, и эти оба рубля, как оказалось к моему крайнему удивлению, были священником от Егора отобраны, несмотря на то, что Егор убеждал его, что оба эти рубля были даны ему лично, а не священнику.
       Видя жадность и упорство батюшки, он уступил их ему, сказав: «Бог с Вами, батюшка, берите их себе, если хотите».
       Что еще стыднее в этом поступке священника, это то, что оба эти рубля, им отобранные, были даны сторожу, главным образом, за то, что он два раза привозил детские коляски от церкви к дому управляющего.
       Кроме жадности и алчности за новым священником водятся и другие грехи, никак не присущие священнослужителю. Так, по словам старосты сторожа церкви, священник каждый день после обеда от 12 до 5 ч. вечера к делу не пригоден, т.к. выпивает каждый день столько водки, что лежит до вечера болен. Я сам видал его в Страстную неделю перед вечерней с таким запахом, что верю в его ежедневное невменяемое состояние.
       К довершению всего, по словам старосты сторожа и псаломщика, приезжающая к священнику воспитанница, есть ни что иное, как его любовница, выданная им замуж, а теперь овдовевшая. Воспитанница эта проживала у него всю Страстную и Светлую недели этого года, и продолжает приезжать к нему на 2-3 дня.
       В прошлом году из-за его воспитанницы между священником и гостившим у него его зятем произошла ссора, и зять выгнал эту воспитанницу из дома священника как непотребную женщину. Долгое время эта женщина не показывалась в Ореанде, но потом опять стала приходить и проживать у священника.
       О скабрезных рассказах, которые ходят про 75-летнего Ореандского священника, я Вам не пишу, так как стесняюсь о них писать - до того они грязны, и столько в них кощунства над священническим саном.
       По приезде в Ореанду в первое время священник И. Щекин у всех бывал и всем нравился, но вскоре, сдружившись с бывшим сторожем, ныне кастеляном В. Давыденко, ни у кого не бывает, и целые вечера, как говорят, проводит с этим Давыденко и вместе с ним пьют водку. По наущению этого же Давыденко, отец И. Щекин на каждом шагу придирается к сторожу церкви Е. Медведеву, поставленному на эту должность пожизненно в Бозе почившим Великим Князем, желая, чтобы вместо его назначили В. Давыденко, и только когда по моей просьбе Вы перевели Е. Медведева в число лиц причта, получающего содержание за счет Их Императорского Высочества, и когда я объявил Егору, что если он будет по-прежнему вести себя хорошо, то никто его не снимет с занимаемой им должности, хотя бы имение и перешло в другие руки, оставил мысль согнать Егора и заменить его В. Давыденко.
       Давыденко, большой руки плут, и было бы очень хорошо уволить его от службы в Ореанде. Человек этот всех мутит и поджигает к дрязгам и кляузам.
       Лично относительно меня священник ведет себя, можно сказать, примерно, и я лично ему никаких замечаний не делал, и обо всем, что Вам пишу, ему не говорил ни слова.

       Заказанные на этот год семь мозаичных картин, мозаичными мастерами, присланными от г. Сальвиати, поставлены на место. В общем все 7 образов производят хорошее впечатление, но, к сожалению, бордюры образов сделаны довольно небрежно, местами криво и косо, и кроме того у верхних трех образов бордюры светлее, чем у нижних четырех.
       От данной четырехугольной формы образам Рождества и Вознесения Христовых, образа эти, по-моему, ничего не потеряли, а в общем вся стена с вновь поставленными семью образами даже выиграла…

       …В предыдущем письме моем я забыл написать, что имевшиеся небольшие трещины в мозаике церкви, мозаичными мастерами г. Сальвиати исправлены.

******

       …Затрудняюсь подыскать выражения для характеристики поступков священника Щекина, как Вы рисуете его в письме от 23 мая.
       Удалить этого священника было бы еще труднее, чем его предшественника, потому прошу Вас продолжать Ваше пассивное наблюдение и обращать особенное внимание на факты предосудительности поведения. Будем надеяться, что время укажет выход из этого неприятного положения.

       По Указу Его Императорского Величества Таврическая Духовная Консистория, согласно Архипастырской резолюции от 21 сего октября за № 4721, поручает Вам, отец протоиерей, объявить состоящему при Ореандской Покровской церкви на псаломнической вакансии диакону Василию Зиме, что он, вследствие распоряжения Ея Императорского Высочества Великой Княгини Александры Иосифовны удаляется от занимаемой им должности при Ореандской церкви и из самой Ореанды, и вместе с тем обязать этого диакона подпискою, чтобы он не обременял Ея Высочество никакими доносами или личными объявлениями.

       По Указу Его Императорского Величества Таврическая Духовная Консистория, согласно Архипастырской резолюции от 21 октября 1894 года, сделав распоряжение о немедленном удалении из Ореанды диакона Зимы,поручает Вам, отец протоиерей, спросить г. Управляющего Двором Ея Императорского Высочества Великой Княгини Александры Иосифовны, не нужен ли для местной церкви способный к пению псаломщик и об оказавшемся уведомить Его Преосвященство.

       Присланный Вашим Преосвященством для исправления должности псаломщик в церкви имения Его Императорского Величества «Ореанда», во время происходящих в оной богослужений одет в обыкновенное светское платье, так как не имеет благословения Вашего Преосвященства одевать установленную для псаломщика церковную одежду.
       Принимая во внимание, что в Императорском имении церковное богослужение должно быть совершаемо со всевозможным благолепием и торжественностью, обращаюсь к Вашему Преосвященству с покорнейшей просьбой благоволить исправляющего ныне должность псаломщика при Ореандской церкви Ивана Соломонова на ношение во время богослужения установленной церковной одежды.

       Честь имею представить Вам счет, полученный мною от мастера церковных облачений за исправление и пошивку таковых для Ореандской церкви. Еще остались у мастера недоконченные в починке вещи, а именно риза спитрахиль, набедренный пояс.

       По докладе мною Его Сиятельству г-ну Начальнику Главного Управления Уделов о желании псаломщика Ореандской Покровской церкви И. Соломонова вступить в первый законный брак, Его Сиятельство князь Л. Д. Вяземский выразил желание в виду неимения в имении свободных помещений для семейных, иметь, как то было прежде, псаломщиком в Ореанде человека холостого.
       В виду вышеупомянутого покорнейше прошу Ваше Преосвященство о назначении в Ореандскую Покровскую церковь вместо И. Соломонова другого на его место псаломщика, который при отличном поведении, благообразной наружности и хорошем голосе соответствовал бы требованиям для псаломщика в Императорском имении и мог бы за неимением певчих петь на клиросе.

       Управляющий Двором Ея Императорского Высочества Великой Княгини Александры Иосифовны генерал-майор Кеппен письмом от 20 февраля 1899 года № 278 уведомил, что при выборе священника для Ореандской Покровской церкви Их Императорское Высочество Великая Княгиня Александра Иосифовна и Великие Князья Константин и Дмитрий Константиновичи остановились на священнике Моршанского детского приюта отце Леониде Колчеве, который и назначен Его Преосвященством Епископом Никоном, заведующим Таврической Епархией, священником в Ореандскую Покровскую церковь.

      Имея в виду, что до последнего назначения священника в Ореандскую церковь, предшественниками его были люди вдовые и для которых было достаточно имеющихся двух небольших комнат, в настоящее время необходимо увеличить помещение для вновь назначенного священника, как человеку семейному и имеющему семью и детей.