Воспоминания о Великом Князе Михаиле Александровиче. Белград, 1929.

        В конце девятисотых годов все войска гвардейского корпуса участвовали в больших маневрах на побережье Балтийского моря. В исходные пункты мы шли простым походным порядком, без всяких маневров. Наша бригада (лейб-драгуны и лейб-гусары) с конной батареей Гвардейской Конной Артиллерии шли вместе. В составе конной батареи находился в то время Великий Князь Михаил Александрович, бывший тогда Наследником Престола.

        Население, узнавшее о том, что в составе нашего отряда находился Наследник Престола, в некоторых пунктах устраивало торжественные встречи, с колокольным звоном и крестным ходом, если по дороге нашего следования встречались церкви.

        Великий Князь Михаил Александрович, по природе чрезвычайно скромный и застенчивый человек, очень тяготился этими торжествами и, в большинстве случаев, уклонялся от них, выезжая на несколько верст от отряда вперед в сопровождении одного лишь своего вестового. Он часто спокойно проезжал мимо уже приготовившейся к встрече толпы, которая, не ожидая, что Наследник Престола может так скромно и одиноко путешествовать, к великому удовольствию Великого Князя, не узнавала его. Но когда к месту встречи подходили части отряда, начинались недоразумения: публика и население, не зная наверное, где ей искать Наследника Престола, посылали своих представителей то к одной, то к другой части драгунского и гусарского полков и к батарее, но всюду получали ответ, что Наследник уже давно проехал вперед. Среди толпы слышались отдельные восклицания, что, действительно, мимо их уже проехал всадник. Они не узнали его и ужасно волновались, что вместо встречи вышла такая непрятность. Нам приходилось утешать их, говоря, что Великий Князь, наверное, остался очень доволен своим нераскрытым инкогнито, а что внимание и желание его приветствовать он видел и, наверное, был им очень тронут.
        Особенно огорчался один церковный староста, тучный купец-старик, который, хлопая себя по бедрам, в отчаянии твердил, что он самолично остановил одного офицера, сопровождаемого солдатом, который и был, как теперь оказалось, Великим Князем. Старик, не узнав его, спросил, находится ли в ожидаемом отряде Наследник Престола, на что Михаил Александрович ответил, улыбаясь, что был, но сейчас его при отряде нет.
        Такими маневрами Великому Князю Михаилу Александровичу удавалось почти во все время пребывания в нашем отряде избегать всяких торжественных приемов.

        В бытность на больших маневрах, дальнейшим пунктом коих был город Везенберг, наша бригада (2-й Гвардейской Кавалерийской дивизии), следуя к этому городу, откуда должны были начаться маневренные действия, - остановилась на дневку около дачного места Мерикюль на берегу Балтийского моря. Наши офицерские палатки и палатка собрания стояли недалеко от моря, ближе к Удриасу; лошади и солдаты располагались по крестьянским помещениям. При нашей бригаде шла, как и всегда, 5-ая конная батарея Л.-Гв. Конной Артиллерии, в которой служил тогда Великий Князь Михаил Александрович, бывший тогда Наследником Престола, и Великий Князь Андрей Владимирович. Конная батарея располагалась всегда между драгунским и гусарским полками. К палатке Наследника выставляли по очереди караулы на ночь от этих полков в количестве нескольких унтер-офицеров.
        На дневке товарищ мой по полку Шкот и я пошли гулять вдоль моря, в направлении к Удриасу, который славился тем, что берег его был покрыт целой массой огромных камней. На берегу мы встретили Великих Князей Михаила Александровича и Андрея Владимировича с конно-артиллеристами Гл-м и Гер-м. Они тоже направлялись в Удриас, и мы пошли вместе.
        Подходя к Удриасу, великий Князь Михаил Александрович заметил огромный камень, стоящий шагах в десяти от берега. Камень отличался от прочих своей странной формой, точно чьей-то рукой он был превращен в более или менее правильный прямоугольник. Решено было взобраться на него. Собственными силами устроили к нему из принесенных камней помост (вода была не глубока), и первым взошел на него Михаил Александрович. Стали осматривать камень и, к общему удивлению, обнаружили на стороне, обращенной к морю, два вензеля с коронами над ними, а под ними дата: 1817 г.
        Вензеля оказались принадлежащими Великому Князю Николаю Павловичу (впоследствии Императору) и Крон-Принцу Германскому Вильгельму (будущему Императору Вильгельму I). По всей вероятности, в том году тоже были какие-нибудь маневры, на которых присутствовал Германский Наследник. Он, гуляя с Николаем Павловичем, как и мы, побывал на этом камне, и они выбили свои вензеля или сами, или лица, их сопровождавшие. Во всяком случае, всем показалось очень странным, что мы попали совершенно случайно на такой, можно сказать, исторический камень, и решили, по мысли, кажется Гл-ва, выбить сейчас же на этом камне вензель современного Наследника Российского Престола, Великого Князя Михаила Александровича.
        Великий Князь сначала уговаривал не делать этого, а потом согласился. Из ближайшего селения рыбаков достали топор и принялись по очереди выбивать букву М. В скором времени эта буква, уже довольно удачно выбитая, красовалась над прежними вензелями. Оставалось выбить корону. Когда уже большая часть короны была готова, и оставалось доделать только правую ее верхушку, очередь дошла до Г-ва. Он уселся, взял топор и так неудачно нанес свой первый удар, что корона раскололась пополам, и исправить ее уже не было никакой возможности. Все страшно огорчились, больше всех, конечно, сам Г-кий. Но Михаил Александрович очень обрадовался этому случаю и весело сказал: «Слава Богу…. Это верная примета, что я не буду царствовать…».
        Нашу дивизию, а главным образом, конечно, Великого Князя Михаила Александровича, на маневрах сопровождал фотограф Булла. Он и сюда успел придти и снять всю нашу группу, размещенную на этом камне, который был избран волею судеб быть предметом внимания стольких Великих мира сего.
        Предчувствие Великого Князя Михаила Александровича, казалось, сбылось, когда родился Наследник Цесаревич Алексей Николаевич. Отречение от Престола Императора Николая II за Себя и за Сына вновь выдвинуло Михаила Александровича на Престол, от коего Он Сам условно отказался. Мученическая кончина Великого Князя положила предел возможности его вступления на Русский Престол, чего он сам так надеялся миновать….

        На стоянке около г. Везенберга во время больших маневров наша бригада расположилась биваком около одного имения, кругом которого было много прекрасного строевого леса. Одним из развлечений бивачной жизни было раскладывание костров. Мы, гусары и артиллеристы старались перещеголять друг друга размерами костров, раскладываемых около палаток офицерских собраний.
        В батарее особенным любителем костров был Великий Князь Михаил Александрович. Лето было сухое, валежника была масса, и мы вовсю наслаждались по вечерам видом огромных костров.
        Управляющий имением, очень любезный, средних лет господин изо всех сил старался быть полезным нашей бригаде, доставляя нам и фураж, и съестные припасы. На второй день его пригласили в наше собрание пообедать, и между прочим он рассказал нам, как сегодня утром ему пришлось, к великому сожалению, иметь неприятный разговор с двумя артиллерийскими офицерами. Вот его почти дословный рассказ.

        «Для осмотра полевых работ я, как обычно, выехал рано утром. Дорога в поле идет через лес. Вскоре после того, как я въехал в лес, невдалеке от дороги я заметил двух офицеров у большого муравейника, над которым они оба наклонились, по-видимому, наблюдая жизнь муравьев. Поравнявшись с офицерами, я вдруг заметил, что один из них зажег спичку и бросил на муравейник, с интересом наблюдая, как обитатели его, жертвуя своей жизнью, тушат огонь. Но научные наблюдения – это дело одно, а опасность лесного пожара, особенно в настоящее сухое лето, - это дело совсем другое. Я, как человек, на котором лежит долг охраны вверенного мне имения, не мог допустить, чтобы из-за случайно не потушенной вовремя спички произошел лесной пожар. Я свернул с дороги, подъехал к офицерам и сказал им, что я прошу немедленно прекратить их опыты, так как они могут окончиться пожаром. Оба офицера очень сконфузились, поднялись сейчас же и извинились, сказав, что, действительно, это было очень неосторожно с их стороны. Высокий офицер, особенно сконфуженный, покраснев, спросил у меня, кто я такой. Я объяснил. Офицеры поклонились и отправились к биваку, а я поехал своей дорогой, в поле. Ведь, правда, господа, - закончил свой рассказ управляющий, - я не мог поступить иначе, я должен был обратить внимание молодых людей на их неосторожность».

        Разговор дальше зашел о кострах, против которых управляющий ничего не имел, т.к. мы их раскладывали на широком поле и, прежде, чем расходились по палаткам, всегда основательно их разбрасывали и тушили. Окончив обед, мы вышли из палатки собрания, мимо которой в это время проходил Великий Князь Михаил Александрович с В.Кн. Андреем Владимировичем, направляясь к батарее. Увидев их, управляющий, обращаясь к командиру полка генералу Яфимовичу, сказал:
   - Вот, как раз те офицеры, о которых я вам только что рассказывал.
   - Да вы знаете, кто они? – спросил Яфимович управляющего. И на его отрицательный ответ добавил, - это Наследник Престола с Великим Князем Андреем Владимировичем.
        Услышав это, управляющий вдруг побледнел, как полотно, и схватился руками за голову, повторяя:
   - Боже, Боже… Я пропал…. – Он был так комичен в своем ужасе, что мы невольно рассмеялись.
   - Господа, что вы смеетесь…. Ведь, вы только подумайте, что мне грозит…. Что со мной могут сделать…. А ведь, у меня семья, дети… Боже, Боже…. Сделать замечание Наследнику Престола…. Ведь, это же преступление…. Ведь, за это на каторгу сослать могут….

        Бедный управляющий совсем растерялся. Чтобы его утешить и успокоить, что само собой разумеется, ему не может грозить никаких неприятностей, не говоря уже о несчастиях за то, что он исполнил свой долг, притом в вполне корректной форме, - мы пригласили его к нам днем пить чай, к которому должен был придти и Великий Князь Михаил Александрович, дабы он мог сам убедиться, что Наследник Престола к его поступку, наверно, отнесется только с одобрением.
       - Ну, конечно, Великий Князь, благородный человек… Но, ведь, если узнают об этом случае жандармы, - мне, ведь, не сдобровать, господа….
        Мы его и на этот счет успокоили. Но управляющий все же очень тревожился, особенно после того, как один офицер, большой шутник, спросил его, бывал ли он когда-нибудь в Сибири и на отрицательный ответ добавил:
   - Быть может, все же вам придется теперь туда проехаться.

        Около 5 часов вечера мы все собрались в палатке-столовой; пришел и управляющий, очень бледный и взволнованный предстоящим свиданием с Великим Князем Михаилом Александровичем. Когда Наследник вошел в палатку, командир полка обратился к нему, шутя, со следующими словами:
   - А что, Ваше Высочество, говорят Вас сегодня утром за опыты над муравейником слегка пробрали?
   - Да, да – отвечал Михаил, - я с Андреем совершенно упустил из вида, что случайно не потушенная спичка могла в такую сухую погоду поджечь лес. Мне очень понравился управляющий, нисколько не постеснявшийся остановить нас. Редко встретишь теперь человека, так хорошо относящегося к своим обязанностям. Я завидую помещику, у которого такой верный управляющий.
   - Ваше Высочество, - сказал командир, - разрешите Вам представить этого редкого человека. Он ужасно волнуется, что, не узнав Вас, невольно сделал замечание Наследнику Престола.

        Управляющий вышел из глубины палатки, подталкиваемый и подбадриваемый офицерами, и подошел к Михаилу, который приветливо протянул ему руку.
   - Ваше Императорское Высочество, ради Бога простите меня, - говорил взволнованным голосом управляющий.
    – Ведь, если бы я только знал, что это были Вы с Великим Князем, я бы никогда не позволил себе остановить Вас и сделать замечание…. Вы только прикажите, я знаю, Ваше Высочество, Вы любите костры, я прикажу нарубить Вам для этого сколько хотите леса, и ради Бога простите меня, простите мою дерзость, Ваше Императорское Высочество….
        Великий Князь слушал эту речь с улыбкой и смущением и, когда управляющий кончил ее, ответил так:
   - Мне очень грустно, что я обманулся в вас. Я радовался, то есть люди, на которых можно вполне положиться, которые, исполняя свой долг, не стесняются никакими обстоятельствами. А вот вы говорите, что если бы знали, кто я, то не остановили бы меня, и предлагаете даже лес рубить для костров. Вы мне своим, по моему адресу, замечанием доставили гораздо больше удовольствия, чем своим настоящим извинением.
        Управляющий слушал Великого Князя и не знал, что ему делать, радоваться или печалиться, но видно было, что слова Наследника глубоко запали ему в душу. Он, кажется, еще более взволнованный, наскоро выпил стакан чая, обжегши себе губы, и исчез. Больше мы его у себя не видали.