Бой за честь полка. Белград, 1928

        10-23 ноября 1928 года минул 51 год со дня Новачинского боя Лейб-Гвардии Драгунского полка в Русско-Турецкую войну за освобождение балканских славян в 1877-1878 годах. В этом бою полтора эскадрона лейб-драгун с двумя орудиями 2-й Гвардейской Конно-артиллерийской батареи принуждены были выдержать бой с более чем в 8 раз сильнейшим противником, а именно с частью (около батальона) турецкой пехоты и восьмисотенным черкесским конным полком, поддержанных огнем полевой артиллерии.

        Новачинский отряд (130 лейб-драгун при 11 офицерах и двух орудиях при 1 офицере) 10 ноября должен был выйти из Новачинского ущелья на д. Новачин, и следовать далее на г. Орхание. Цель - привлечь на себя возможно большие силы противника со стороны Праценских высот, которые в этот день должны были быть атакованы гвардейской пехотой. Кроме того, на отряд возлагалось прикрытие отряда генерала Клодта (несколько конно-гренадерских эскадронов, 1 эскадрон лейб-драгун и 4 орудия гвард. конной артиллерии), действовавшего правее Новачинского отряда у деревни Лютаково. Последняя задача состояла в прикрытии Новачинского ущелья (главным образом, караулки, от которой шла дорога и на Новачин, и к отряду ген. Клодта).

        Новачинский отряд под общей командой полковника Лихтанского в густом тумане прошел через ущелье и, расположив два орудия на позиции в долине, открыл по видневшимся ложементам турецкой пехоты артиллерийский огонь. Вперед, для разведки и привлечения на себя внимания противника, были высланы наездники под командой капитана барона Стемпеля (1 взвод 2-го эскадрона и 1 взвод 4-го), всего около 40 человек. Пехота противника занимала ложементы по склонам гор, но огня пока не открывала.
        Наездники во главе с капитаном Стемпелем быстро вынеслись вперед на разведку, атаковали часть турецкой пехоты, оказавшейся вне укреплений у дер. Скривены, причем часть ее, до 60 человек, была изрублена, а часть сдалась в плен. Другая группа наездников догнала и захватила вьюки горного орудия. Наездники понемногу подкреплялись из резерва, остававшегося при орудиях, и вскоре при них осталось не более двух взводов, а наездники под командой барона Стемпеля зарвались далеко вперед. Но вскоре, со стороны Праценских высот, показались большие толпы конных черкес. Полковник Лихтанский стал отзывать наездников, дабы остановить наступление противника. Передовые группы конных черкес с помощью пехоты и артиллерийского огня стали продвигаться вперед на плечах начавших отступление лейб-драгун. Полковник Лихтанский, видя, как быстро стали таять ряды лейб-драгун от флангового огня противника (стреляли 2 горных орудия и до батальона пехоты из укреплений), а наши многократные, накоротке, конные атаки, хотя и заставляют черкес приостанавливаться, но все же вполне остановить противника не могут, - приказал орудиям начать отход к Новачинскому ущелью. Ущелье надо было, во что бы то ни стало, удержать за собою, чтобы сохранить путь отступления отряду ген. Клодта.

        С отходом орудий черкесы стали энергичнее наседать на отдельные группы лейб-драгун, которые, прикрывая орудия, действовали под командой офицеров то в пешем строю огнем, то бросаясь в короткие конные атаки. Так более или менее благополучно отряд отходил, до втягивания орудий в ущелье. Здесь орудия стали часто застревать вследствие очень плохой дороги, на которой находилось несколько непрочных деревянных мостиков через овраги. Движение крайне затруднялось массой арб бежавших из ближайших деревень от черкесов болгар с женщинами и детьми. При каждой остановке орудий черкесы, видя замешательство около них и скучение артиллерии и лейб-драгун, немедленно усиленно наседали на ближайшие группы драгун. Драгуны, чтобы отбросить черкесов, бросались на них в конные атаки, а люди, оставшиеся без лошадей, обстреливали их из винтовок. Особенно удачен был огонь небольшой группы, оставшейся без лошадей и взобравшейся на скалы. Но ущелье все суживалось: с одной стороны – скалы, с другой – пропасть. На втором мостике одно орудие застряло на сломавшемся мосту так, что его вытащили только после долгих усилий. В это время черкесы, заметив остановку, решительно продвинулись вперед, но вновь были отброшены. Но эта атака дорого стоила: к этому времени из строя выбыли тяжело ранеными и контуженными капитан Стемпель, прапорщик Зенкевич, артиллерийский капитан Усов, штаб-капитан Гульковский, поручик Свищевский, было убито и ранено много лейб-драгун и лошадей. Арьергард окончательно смешался с прикрытием, и черкесы вновь стали наседать, и дошли до 50 шагов от орудий.

        Здесь снова застряло одно орудие так, что вытащить его было невозможно, и оно по приказанию полковника Лихтанского было сброшено в пропасть, где и разбилось. Еще была надежда спасти второе орудие, но оно скоро застряло, и около него начался последний бой. Людей, оставшихся без лошадей, полковник Лихтанский отправил занять для обороны караулку, а остальные все бросились на черкесов. Раненые прапорщики Данилевский и Налимов вскочили на орудие, к ним присоединился прапорщик Вегинский. Началась общая свалка. Кучка лейб-драгун, по сравнению с силами противника, быстро таяла. Наконец, черкесы дорвались до орудия. Упомянутые юные прапорщики решили защищать орудие до конца и были зарублены черкесами, зарублены вместе с теми конно-артиллеристами и лейб-драгунами, которые присоединились к этим офицерам…. Дальнейшее продвижение черкесов было остановлено огнем спешенных лейб-драгун, но орудие было захвачено противником.
        Полковник Лихтанский все время посылал донесения о своем тяжелом положении генералу Клодту, но когда прискакал сначала 3-й эскадрон лейб-драгун, а затем и конно-гренадеры с генералом Клодтом, черкесы уже ушли, и догнать их для отбития орудия не удалось…. Бросив орудие, лейб-драгуны могли бы более или менее благополучно отойти к караулке, но честь полка этого сделать не позволяла, и доблестные прапорщики Данилевский (полковой адъютант), Назимов и Вегинский с окружившими их лейб-драгунами и прислугой смертью искупили потерю орудий и спасли честь полка.

        Задача, возложенная на Новачинский отряд, хотя и с огромными потерями, была выполнена: он оттянул на себя большой черкесский отряд от Працена и отстоял путь отступления отряда генерала барона Клодта. В этом бою из 11 офицеров было убито три, ранено два и тяжело контужено четыре. Из 188 лейб-драгун убито 40, ранено 20, лошадей выбыло из строя 70, офицерских лошадей – 6. В былое время каждая потеря орудия сопровождалась особым расследованием для выяснения его причин. И в этом случае особая комиссия под председательством командующего дивизией принца Саксен-Альтенбургского произвела расследование и выяснила полную доблесть Новачинского отряда при защите орудий – как его командира, так и всех прочих чинов, не говоря уже о доблестно отдавших свои юные жизни за честь полка трех офицеров, изрубленных на самом орудии. Начальник штаба дивизии полковник Бунеков еще до расследования, донося о потере орудий генералу Гурко, добавлял следующее: «Все очень жалеют полк, ибо говорят, что он работал больше всех и имеет смелых и лихих офицеров. В этом ему отдают справедливость все. Пишу эти строки не как официальное оправдание событий, но как объяснение старому товарищу». Генерал Гурко, прочтя реляцию и бое и дознание, прислал своего адъютанта в полк для выражения своего мнения о доблестном поведении Новачинского отряда, несмотря на потерю орудий.

        Об этом генерал Гурко донес Главнокомандующему, Вел. Кн. Николаю Николаевичу старшему, а последний – Императору Александру II, который наградил полковника Лихтанского и капитанов барона Стемпеля и Усова золотыи оружием, а на выходе 11 января 1878 года был в лейб-драгунском мундире в знак своего благоволения к полку, о чем Его Величество и известил лейб-драгун через офицера полка флигель-адъютанта Клейгельса. Кроме того, Император, принимая 24 апреля 1878 года флигель-адъютанта Андреевского, вспомним о Новачинском бое, сказал: «В Новачинском деле геройский отряд исполнил свой долг так, как умели его исполнить наши суворовские чудо-богатыри»…. Император Германский Вильгельм I, посетив русских раненых, лечившихся в Теплице, в разговоре с капитаном Усовым – участником Новачинского боя – сказал ему: «Я знал все мелкие подробности этого дела. Это дело геройское. Я рад, что Государь ваш наградил вас почетной саблей, а вот не случись в это время одна мелкая внезапная случайность, все вы, участники этого боя, могли бы выйти из дела совершенно счастливо. Накануне боя в соседний город Орхание прибыл вновь назначенный Главнокомандующий, перемещенный туда с малоазиатского театра войны, - Гази Мухтар-паша. Услышав рано утром в направлении к Новачину сильную стрельбу, он распорядился отправкой туда большой массы кавалерии – черкесов и баши-бузуков. Вся орава нахлынула на вас в то время, когда вы, втянувшись в бой, подводили его к концу с успехом для себя. Все несчастие перевалило на вашу сторону уже тогда, когда нагнанная Гази-пашой масса подошла на помощь и без того довольно сильной турецкой части, действовавшей против вашего молодецкого отряда…».

        Эти сведения, полученные Императором Вильгельмом из турецких источников, доказывают, какое большое впечатление оказал лихой налет наездников капитана Стемпеля на турецкий отряд, прикрывающий г. Орхание, и подтверждает факт привлечения на себя Новачинским отрядом крупных сил противника, что и составляло первую его задачу.
        Для лейб-драгун память Новачинского боя дорога, главным образом, не по его военным результатам и доблестно выполненной задаче, а по доблестной защите орудий, чем была спасена честь полка. Имена трех юношей, прапорщиков Данилевского, Назимова и Вегинского, и павших с ними лейб-драгун, должны быть запечатлены в памяти их однополчан, доколе хоть один из них будет жив.