Из некролога, написанного известным геоботаником
Г.М.Проскуряковой

        ... Семья Гребенщиковых была обеспеченной, но небогатой. Зимой жили в Петербурге, летом - на даче в Луге или Гатчине, а позже - у родственников на хуторе в Полтавской губернии или в селе Высокое под Смоленском. Жизнь в деревне среди природы впервые привлекли к ней внимание мальчика. Впервые и навсегда; а первым его наставником стала бабушка, Софья Николаевна Зволянская. Мальчику тогда шел восьмой год. Дальнейшее "ботаническое образование" связано с Реальным Училищем Варвары Павловны Кузьминой (1916 г.), бывшей по отзывам Олега Сергеевича, замечательно талантливым педагогом. В этой школе были великолепные коллекции растений, насекомых, минералов, прекрасно оборудованные кабинеты, лаборатории, даже небольшой музей. Занятия часто проводились на экскурсиях в природе, в Эрмитаже, а главное - в них не было той "казенности", которая убивает в детях всякий интерес к предмету. С той, еще школьной поры Олег Сергеевич на всю жизнь сохранил глубокий интерес к египтологии после прекрасных школьных занятий, проходивших, как правило, в египетских залах Эрмитажа.

        ... Осенью 1924 года Олег Сергеевич поступает в Университет, а чтобы прокормиться - еще и в театр, статистом. В 1930 году Олег Сергеевич окончил лесной факультет Белградскorо Университета и получил диплом инженера-лесовода. Однако работа в Белградском народном театре и интерес к искусству настолько захватили Олега Сергеевича, что окончив университет, он остался в театре, где и проработал до 1945 года, Олег Сергеевич участвовал в балетных и оперных постановках вначале как актер балетной группы, затем уже как режиссер. Особенно празднично и ярко прошли балеты И. Стравинского "Петрушка", "Жар-Птица". В эти годы Олег Сергеевич выступал вместе с такими выдающимися артистами как Тамара Карсавина, Анна Павлова, Анатолий Жуковский, Ф.И. Шаляпин, автографы кoтopых можно не раз встретить в архиве Гребенщиковых.

        Работа в театре оставляла свободное время, особенно летом, когда спектаклей было мало или не было вовсе. И тогда Олег Сергеевич вместе с немногими друзьями или один отправлялся в путешествия по Югославии и Греции. Так он побывал в Черногории, на Пелопонессе, на о. Корфу и в Кефалонии, не один раз на Олимпе, на о. Крит, в Македонии, на горе Афон, на Парнасе и в Дельфах, в Далмации и пр. Старые любительские фотографии тридцатых годов, тщательно наклеенные на серый картон, и снабженные подписями, показывают географию этих путешествий и основные интересы автора: растительный покров и памятники древней культуры.

        Эти путешествия по странам Средиземноморья, такие своеобразные и яркие в отношении природы, способствовали пробуждению старого интереса к растениям, насекомым, происходит как бы возвращение к Природе и, в частности, к ботанике. Экскурсии часто проходили в сотрудничестве с Ботаническим институтом и Ботаническим садом Белградского университета. При этом большую помощь и поддержку по существу в самом начале научной деятельности Олегу Сергеевичу оказали профессора п.и. Чернявский, Н. Кошатин, Т. Сошка, Б. Линдтнер и др. Этот период времени с 1930 по 1940 год можно считать первым периодом научной деятельности.

        Путешествия по всему Балканскому полуострову познакомили Олега Сергеевича с богатейшей и интереснейшей флорой этого района, с основными типами его растительности и особенностями их размещения, поясности, соотношения друг с другом и основными направлениями их сукцессии. В этот период были опубликованы первые работы Олега Сергеевича по флоре и растительности Македонии, Сербии, Олимпа, горы Псилорити на Крите. Уже в своих первых работах (Краткий очерк древесной растительности юго-восточного склона горы Псилорити (Ида) на острове Крите, 1934; Азиатский бук (Fagus orientalis) на Фессалийском Олимпе, 1936; 1938 и др.) проявил себя как геоботаник, географ и эколог. Описанию растительных сообществ предшествует обстоятельный анализ климата, почв, даже истории освоения изучаемых территорий, что, кстати, на Балканском полуострове часто имело решающее значение при объяснении современною характера растительного покрова. И этот интерес и внимание к характеристике экотопа, особенно климата и всех его параметров сохранился у Олега Сергеевича в течение всей его научной деятельности и привели его к идее климатопов, которую он разрабатывал и иллюстрировал почти во всех своих ботанических работах. С идеей климатопов связан и его детальный анализ вертикальной поясности растительных формаций в горах Балкан, а затем и всего региона Средиземноморья (включая и Кавказ). Теперь он по праву может считаться классиком в вопросах вертикальной поясности Средиземья, а начало этому положили все те же первые экскурсии в горные области Греции и Черногории.

        Однако научные интересы Олега Сергеевича в этот период не ограничивались ботаникой - им был напечатан ряд работ по фауне прямокрылых (Orthoptera) Югославии, изучение которых в этой стране тогда только еще начиналось. Путешествуя, Олег Сергеевич делал большие сборы насекомых, часть которых он отправлял в один из крупнейших энтомологических научных центров того времени - Британский музей в Лондоне. Сотрудник Британского музея профессор Б. П. Уваров описал на этом материале множество новых видов и даже новый род, названный им в честь Олега Сергеевича Гребенщиком.

        Вторая мировая война помешала научным занятиям Олега Сергеевича; в годы оккупации Югославии он принимал участие в народно-освободительном движении, а в 1945 году работал переводчиком в штабе советских войск в Белграде. В 1947 году он был восстановлен в гражданстве СССР.
        Только с 1944 года началась систематическая научная и педагогическая деятельность Олега Сергеевича. Он стал заведовать гербарием в Белградском естественноисторическом музее Сербии. В это же время он вел большую исследовательскую работу в Институте экологии и биогеографии Сербской Академии Наук, директором которого в ту пору был известный ученый, профессор Синиша Станкович. Олег Сергеевич, уже хорошо известный ботаник, избирается лектором Белградского университета, где читает лекции по систематике высших растений и экологии. Им впервые был составлен и разработан курс лекций по ботанической географии Югославии. Это было время активного изучения растительности Югославии, с очень напряженными экспедициями по Сербии, Черногории, Македонии, в результате которых были опубликованы основательные геоботанические работы по растительности гор Копривник, Старо-Планины, района Скадарского озера, Сичевского ущелья в восточной Сербии, а также ряд флористических и энтомологических статей. В 1950 году Олег Сергеевич переезжает в Чехословакию, где продолжает свою научную деятельность в Братиславе.

        Шесть лет жизни в Чехословакии были отданы тщательному изучению растительного покрова Словакии. В Братиславе Олег Сергеевич работал экспертом-геоботаником Министерства водного хозяйства, научным сотрудником Института кормов, а в 1953 году, когда была создана Словацкая Академия Наук, он был приглашен на должность директора Лаборатории систематики и геоботаники, ставшей впоследствии Ботаническим институтом Словакии.

        За эти шесть лет проделана огромная работа по ботаническому и хозяйственному изучению пастбищ и лугов Словакии и использованию растений природной флоры в кормовых целях. Вместе с коллективом лаборатории были опубликованы две книги по флористическому и геоботаническому изучению Большой Фатры (Средняя Словакия) и Кубинской Голи (Северная Словакия), в которых были подведены итоги этой большой работы. Помимо этого был опубликован еще ряд флористических статей. Надо сказать, что флористические исследования при геоботаническом изучении, при геоботаническом картировании проводились очень тщательно, поэтому в каждой почти работе прилагаются флористические списки, где приведены также мхи, а иногда и лишайники.

        Лаборатория О.С. Гребенщикова поддерживала и развивала очень тесные контакты с советскими ботаниками; нередкими гостями проводившихся здесь симпозиумов были В.Н. Сукачев, В.Б. Сочава и др. В 1956 г. Олег Сергеевич репатриировался в Советский Союз. Так, через 30 лет осуществилась мечта, которой он жил все это время, которая поддерживала его в самые трудные и горькие минуты.

        Перебирая события своей жизни, сам Олег Сергеевич, как я уже говорила, делил ее на три этапа, и при этом всегда добавлял - "и последний, самый счастливый". Этот последний, наиболее продуктивный, наиболее зрелый и, видимо, наиболее глубокий психологически этап жизни Олега Сергеевича прошел в Москве. В Москве, если так можно выразиться о жизни человека, который был необыкновенно подвижен, "легок на подъем", всегда куда-то стремился и очень много ездил.

        Первые десять лет жизни в Союзе Олег Сергеевич проработал в ВИНИТИ АН СССР, где он как научный редактор реферативного журнала "Биология" вел разделы: "Общая ботаника", "Систематика высших растений", "Экология", "Растительность". Эта работа дала в руки ученого колоссальную информацию по текущей, самой последней, ботанической литературе, что потом очень пригодилось при работе по обобщению и анализу ботанических исследований восточной части Западной Европы. За годы работы в ВИНИТИ были подытожены и опубликованы результаты исследований на Балканском полуострове (более 10 статей), причем в работах уже проведено сопоставление тех районов с некоторыми южными районами СССР. В 1957 году Олег Сергеевич был командирован в Братиславу, где блестяще защитил свою кандидатскую диссертацию, подготовленную еще в Словакии, на тему "Поясность растительности в горах восточной части Западной Европы". В работу вошли собственные наблюдения автора, а также сведения из литературы, что позволило обобщить и проанализировать материал по вертикальной зональности основных типов растительного покрова и ее широтным изменениям от Шпицбергена до острова Крит.

        С 1966 года Олег Сергеевич работал в отделе биогеографии Института географии АН СССР. С этого момента и почти до последних дней это было время самых интенсивных и многоплановых полевых исследований в разных районах Советского Союза. Работы велись, главным образом, на Кавказе и в южной части Русской равнины. Это было продиктовано с одной стороны приобретенным уже опытом работы в Южной Европе и устоявшимися интересами, с другой - необходимостью сравнительных ботанических работ по растительному покрову Балканского полуострова и аналогичных по характеру климата и растительного покрова районов юга Европейской части СССР.

        Кавказ очаровал Олега Сергеевича и как ботаника и как художника и до последних дней жизни остался прекрасным и, кажется, самым любимым местом. Его большая флористическая общность с Балканами и в то же время специфичность заворожили Олега Сергеевича и надолго привлекли его внимание к этому замечательному району, который он продолжал изучать до самого последнего дня своей жизни. Исследования касались различных вопросов географии, в частности, биогеографии Кавказа. В связи с этим широко проводились полевые работы на Малом Кавказе и в Закавказье, в Восточной Грузии, Абхазии, Армении, в Южном Азербайджане. Выделялись экосистемы в границах крупных типов растительности, тщательным образом изучалась характеристика местообитаний и связи, зависимость между экосистемами и местообитаниями: макроклиматом, почвенными условиями, животным населением, устанавливались закономерности географического распространения, место в системе вертикальной поясности. Особое внимание уделялось изучению климатических характеристик растительных формаций Кавказа.

        Работа на Кавказе постоянно наталкивала Олега Сергеевича на ботаникогеографические параллели с Балканами, не до конца обработанный материал по которым постепенно, год за годом обобщается, анализируется. Наконец обработка этих материалов, бывших плодом многолетних исследований, закончилась написанием докторской диссертации на тему «География растительности Балканского полуострова», которая и была защищена в Институте Географии АН СССР в 1970 г. Разрабатывая типологическую классификацию растительных сообществ, Олег Сергеевич принял за основу несколько измененную и дополненную типологическую классификацию швейцарско-французской школы, хорошо разработанную от низших до высших единиц и очень удобную для территории Балканского полуострова, поскольку она зародилась и была построена в областях Средиземноморья и прилежащих к нему районов. В диссертации была не только сФормулирована идея климатопов, развитием и разработкой которой Олег Сергеевич занимался до конца своей жизни, но также впервые дана им количественная характеристика. Помимо колоссального, накопленного за долгую жизнь исследователя, собственного полевого материала были изучены и проанализированы горы литературы, из которой с великим тщанием и терпением по крупицам выбирались данные по характеристике климатических условий. В работе проведено распределение климатопов и населяющих их фитоценозов в гидротермической координатной системе. Вся система зональных растительных сообществ рассматривается, т.о. в их климатических нишах и представляет собою как систему "ординации", в которой в известном порядке расположены дискретные единицы растительности, так и "континуум", в котором растительные сообщества и обусловливающие их экологические условия переходят из одних в другие, взаимно перекрываясь краями и отражая истинное положение вещей в природе.

        Теме этой посвящены и многие статьи - "Эколого-географические закономерности в строении растительного покрова Балканского полуострова", 1972:, "О методе графического изображения совокупности фито-климатических единиц отдельных стран в гидротермических координатах", 1973 "Опыт климатической характеристики основных растительных формаций Кавказа", 1974 и др. К проблемам, связанным с Кавказом относились и работы, подготовленные в связи с Международными симпозиумами "Альпы - Кавказ", "Старо-Планина - Кавказ", для международного географического конгресса по сравнению растительного покрова Балканского полуострова и Кавказа.
        Анализ климатических характеристик был продолжен Олегом Сергеевичем и на экосистемах всей Европейской части СССР. Эта большая работа была связана с вопросами преобразования и использования естественных ресурсов Русской равнины, преимущественно ее южной части. В результате этих работ были опубликованы статьи о лесах юга Европейской части СССР (в сотрудничестве с Е.М. Лавренко, написавшим аналогичный очерк о степях той же территории), о лесоразведении в СССР, как одной из сторон охраны ландшафта, о динамике растительности овражно-балочных систем и др.

        Олег Сергеевич знал языки, причем не только обычные европейские - немецкий, английский, французский, но также читал по-итальянски, по-испански и превосходно владел всеми славянскими языками. Это позволило ему работать как переводчику и составителю многоязычных толковых словарей: в 1965 году вышел его русско-англо-немецко-французский "Геоботанический словарь", а в 1970 году - на двадцати языках "Словарь полезных растений" (в соавторстве с коллективом ВИНИТИ).

        Олег Сергеевич не только прекрасно переводил и был превосходным редактором, о чем свидетельствуют, например, научно-популярные книги "Путешествие в страну микробов" и "Невидимый мир вирусов" (переводы со словацкого), но и сам писал книги и статьи для широкого круга читателей. Так, в 1978 году вышла в свет популярная историко-географическая книга «Жемчужины Югославии». Большая содержательность, высокая информативность не мешают ей быть поэтичной и изящной, тем более, что ее иллюстрируют прекрасные акварели автора. И этому умению сочетать добротную, деловую насыщенность с артистическим изяществом, Олег Сергеевич не изменил в течение всей своей жизни. Это прекрасное сочетание делало его превосходным докладчиком; еще памятны его доклады, в которых сложные проблемы классификации или ординации растительных формаций, вертикальной поясности или синантропизации подавались просто и легко, живым, ярким языком и привлекали большую аудиторию. Вместе с тем это был скромный, немного даже застенчивый и очень доброжелательный человек.
        Олегом Сергеевичем опубликовано около 70 печатных работ общим объемом более 100 печатных листов, среди них научные статьи, книги, рецензии, словари, переводы, статьи в энциклопедии и пр. ...

        ... Таким - живым и деятельным - он и останется в нашей памяти навсегда.

Отзыв академика В.Н. Сукачева
о научной деятельности Олега Сергеевича Гребенщикова

        О.С. Гребенщиков еще до защиты кандидатской диссертации зарекомендовал себя как деятельный и способный ботаник, напечатавший за рубежом 22 научные работы на английском, русском, сербско-хорватском и словацком языках по фитогеографии, геоботанике, экологии и флористике Балканского полуострова. Возвратившись в СССР в 1956 г., и защитив кандидатскую диссертацию в 1957 г., он развернул еще более энергичную деятельность. Широкая и основательная научная подготовка, многолетняя работа по растительности юга Балканского п-ва, хороший опыт в полевой и литературной ботанической работе дали возможность ему за этот время, с одной стороны, опубликовать шесть весьма ценных трудов по растительности Крита, Греции, Югославской Маедонии и Югославии, с другой стороны посетить с ботанической целью некоторые горные районы Крыма и Кавказа, произвести в них ботанико-географические и геоботанические исследования и сделать сравнительные сопоставления растительности этих стран. Если опубликованная им в 1957 г. работа по вертикальной поясности растительности в горах восточной части 3ап. Европы обратила на себя внимание, то еще больший интерес вызывают его исследования по сравнению горной растительности Крыма и Кавказа и Балканского полуострова. Эти работы являются подготовкой к докторской диссертации на тему "Растительность Балканского полуострова и ее отношения с растительным покровом Крыма и Кавказа". Прочтенные им доклады во Всероссийском Ботаническом Обществе, в Географическом обществе Советского Союза, в Лаборатории лесоведения АН СССР, на кафедре геоботаники в Московском Государственном Университете, в Никитском Ботаническом саду (Крым) неизменно получают высокую оценку и свидетельствуют о его большой и широкой эрудиции в ботанике и в физико-географических науках.

        Несомненно, в лице Олега Сергеевича Гребенщикова мы имеем уже вполне сложившегося и оригинального ученого, обогатившего науку особенно в последние годы крупными трудами.

Отзыв академика В.Н. Сукачева о научной деятельности Олега Сергеевича Гребенщикова

        Будучи знаком с научными трудами Олега Сергеевича Гребенщикова, могу его рекомендовать для постоянной работы в Институт научной информации АН СССР.
       О.С. Гребенщиков выполнил ряд очень обстоятельных исследований по флоре и растительности Балканского полуострова, а также Чехословакии. Он, несомненно, является очень квалифицированным фитогеографом, геоботаником и флористом. Подготовленная им диссертация свидетельствует не только о прекрасном знании методики геоботанических исследований и хорошей эрудиции в ботанической литературе, но и о широком научном кругозоре.
        Для Института научной информации он, я уверен, будет очень полезен.

Портрет ученого

.

        ... В истории науки нередко случается, что роль скромных людей бывает длительное время недооценена, а современники могут и не догадываться об истинных масштабах личности. Научная судьба Олега Сергеевича является иллюстрацией именно такой ситуации. Прежде всего, это касается геоботаники и фитосоциологии, где Олег Сергеевич развивал флористический подход к классификации растительности, нередко именуемым классификацией по Браун-Бланке.

        Профессор Т.А. Работнов так оценивал роль О.С. Гребенщикова в истории фитоценологии: "B нашей стране подходы Браун-Бланке начали получать признание лишь в семидесятых годах ХХ столетия. Этому способствовал Олег Сергеевич Гребенщиков, московский ботаник, работавший ранее в Югославии и Чехословакии, где он смог ознакомиться с методикой выделения синтаксонов по Браун-Бланке". Сам Олег Сергеевич с присущей ему скромностью говорил: "Я чистый "практик" в системе Браун-Бланке и не очень умудрен теоретически!". Но следует с полной уверенностью утверждать, что развитие синтаксономии в СССР в немалой степени обязано Олегу Сергеевичу. Его работы по синтаксономии растительности были серьезным вкладом в современный статус словацкой геоботаники как одного из краеугольных камней в фундаменте ставшей теперь классической европейской фитосоциологии. Этот серьезнейший вклад в силу ряда причин, среди которых не последнюю роль играли политические, до сих пор недооценен ни в Европе, ни в России. Об этом будет сказано ниже.

        Освоению синтаксономии в значительной мере способствовали природный дар систематика и страсть к путешествиям. Пик работ по классификации растительности пришелся на годы жизни Олега Сергеевича в Словакии. Первым синтезом фитосоциологических построений явилась его кандидатская диссертация. Практически вся работа была завершена в его бытность в Братиславе и написана на словацком языке. Естественно, что защита должна была происходить в Словакии, где она и состоялась в 1957 г.
        Перебравшись в Советский Союз, Олег Сергеевич надеялся продолжить исследования по систематике растительных сообществ. Однако вскоре он убедился в наивности своих представлений, столкнувшись с глухой стеной непонимания, даже нежелания воспринимать преимущества подхода Браун-Бланке. Это было связано с умелым использованием особенностей политической системы в своих корыстных интересах рядом отечественных геоботаников, мечтавших увековечить собственные лидерские позиции в науке. Это вовсе не означало, что их подходы были хуже или неправильнее.
        Главное для них было обеспечить в науке единомыслие на основе их собственных представлений, что в конечном итоге гибельно для науки. По этой причине другие мнения объявлялись "ненаучными, неэкологическими" или даже "несоциалистическими и в силу этого неприемлемыми в нашей стpaнe".

        В связи с этим подход Браун-Бланке, становившийся стандартным во всем мире, оказался в Советском Союзе по сути абсолютно неизвестным и являлся объектом постоянной обструкции. Олег Сергеевич был первым профессионалом в области использования этого метода на территории нашей страны. Однако его профессионализм остался в значительной степени невостребованным. Правда, один из авторов этой статьи помнит, что в 60-е гг. метод преподавался на кафедре геоботаники Биолого-почвенного факультета МГУ и выпускники этой кафедры при желании могли овладевать практическими знаниями в данной области.

        Много раз Олег Сергеевич пытался поделиться своими знаниями и опытом, делая доклады в МОИПе, но все его попытки неизменно оканчивались ничем. Ему не удавалось вызвать даже стремления познакомиться с этим подходом, не то, что применять его. В середине 70-х г.г. он сдался и зарекся публично говорить об этой системе, смирившись с безразличием сообщества геоботаников. Удар был суровый, но как всегда, Олег Сергеевич стоически его перенес.

        Олег Сергеевич понял, что время развития синтаксономии в России еще не пришло, и из осторожности (сказались долгие периоды жизни в эмиграции, а затем уже в России положение репатрианта) ушел в "подполье". Правда, незаметно и ненавязчиво он учил своих, к сожалению, немногочисленных аспирантов и коллег, бережному отношению к изучению флоры, тщательному выполнению геоботанических описаний и составлению сводных таблиц. И только когда стихийно группы ученых стали работать по этой методике (на биологическом и географическом факультетах МГУ, в Башкирском государственном университета под руководством профессора Б.М. Миркина), он приветствовал эти начинания и консультировал по всем возникающим вопросам.

        Сотрудники кафедры биогеографии географического факультета МГУ обратились за помощью к Олегу Сергеевичу в попытке разрешить проблемы, возникающие при классификации пойменных лугов Нечерноземья, которые невозможно было разрешить в других классификационных системах. После долгих сомнений Олег Сергеевич согласился руководить этой работой. К сожалению, все научное взаимодействие свелось к редким консультациям по отдельным частным вопросам. Он очень сожалел о том, что полноценной работы с этой группой не получилось, что несмотря на огромное уважение к специалистам он не сумел передать им всего своего опыта. Причиной
неудовлетворенности совместной работой, возможно, была гипертрофированная деликатность, выразившаяся в боязни быть назойливым и занять чужое время.

        Как уже отмечалось, Олег Сергеевич никогда не навязывал своих знаний и своего мнения. Он передавал их незаметно, в общении. Иногда приходилось даже проявлять собственную инициативу и настойчивость для разрешения того или иного вопроса. Так в 1977 г. во время экспедиции на Кавказе (в Дагестане) исключительно в результате настойчивых просьб показать, как делать описание растительности по системе Браун-Бланке Олег Сергеевич передал суть подхода в ходе многочасовых бесед одному из авторов настоящей статьи.

        Позже, в 1978 г. после полевых исследований лесной растительности в районе п-ва Абрау-Дюрсо (Северо-Западный Кавказ) Олег Сергеевич все же создает классификацию лиственных лесов Новороссийской подпровинции - единственную классификацию, основанную на флористических критериях, которую он сделал в СССР на местном материале.

        Далее последовало создание классификации темнохвойных лесов Кавказа. К сожалению, Олег Сергеевич был уже тяжело болен. Несмотря на то, что почти вся черновая, подготовительная работа с таблицами описаний производилась без его участия (К.О. Коротковым и Е.А. Белоновской), и ему оставалось лишь демонстрировать само искусство классификации, не будет преувеличением сказать, что он совершил то, что принято называть научным подвигом. Смертельно больной, теряющий с каждым днем силы, ученый передавал мастерство классификации растительности по флористическим критериям тем, кто считает себя его учениками и последователями.

        Освоение методики Браун-Бланке завершилось практическим занятием в Доме композиторов в Дорохово под Москвой 17 мая 1979 г.. где Олег Сергеевич продемонстрировал мастерство и интуицию настоящего синсистематика при описании богатого травяного ельника (позже названного Rhodobryo-Piceetum). Он практически предсказал список видов класса богатых листопадных лесов Querco-Fagetea, которые действительно были найдены. Поиск занял немало времени, а Олег Сергеевич все требовал найти недостающие виды по своему гипотетическому списку. Особенное впечатление на нас произвело то, что он заставлял искать даже мхи, характерные для сообществ данного класса, последним из которых бьm обнаружен Mnium undulatum - характерного вида подобных сообществ.

        Трудно переоценить ту роль, которую сыграл Олег Сергеевич в дальнейшем развитии отечественной геоботаники и ее международном признании. В то время, когда весь мир переходил на стандарты системы Браун-Бланке при описании растительности, наша страна, в силу ряда причин исторического и политического характера, оказалась в стороне от основных маршрутов прогресса в науке о растительности. Любая естественно-научная дисциплина начинается с корректного описания своего объекта, доступного всем исследователям в данной области, т.е. стандартизированного и воспроизводимого. Именно такой стандарт исходного материала обеспечивался системой Браун-Бланке.

        Как в любой систематике, в синтаксономии можно выделить два аспекта. Первый внутренний, связанный с познанием закономерностей разнообразия растительности и взаимоотношением их типов, чем занимаются синсистематики. Второй аспект можно назвать прикладным, т.к. он сводится к использованию результата деятельности синсистематика - конкретной классификации растительности - специалистами других дисциплин.

        Последний аспект очень ответственен и востребованность его постоянно растет. Именно он больше всего и заботил Олега Сергеевича, видевшего основную задачу системы Браун-Бланке в создании единой системы координат объектов экологии. Он очень переживал отставание советской геоботаники в создании такой системы, первым этапом которой, по его словам, должен был стать сбор полных описаний растительных сообществ. Система Браун-Бланке была для Олега сергеевича лишь благодатной почвой, только на которой и могла вырасти настоящая наука о растительности.

        Оценивая место Олега Сергеевича в советской геоботанике, необходимо исходить из одного нео6ычного для науки свойства подхода Браун-Бланке - его сложной формализуемости. Его почти невозможно освоить без учителя, только по учебникам. Гораздо легче происходит освоение системы, когда ученик подстраивается под учителя - по принципу диксиленда, как его очень удачно назвал Б.М. Миркин. Именно отсутствием учителей в значительной мере объясняются неудачи первых попыток применения системы Браун-Бланке в СССР. Почти четверть века (1956-1980) единственным профессионалом, владевшим подходом данной системы в стране во времена ее изоляции от мира, был Олег Сергеевич. Он понимал это и страстно хотел передать факел знаний кому-нибудь из советских специалистов, что ему после многолетних неудачных попыток удалось все же сделать за 4 месяца до смерти.

        Практической реанимацией системы Браун-Бланке страна обязана, прежде всего, энтузиазму и таланту Б.М. Миркина... Спустя 20 лет флористический подход классификации стал вполне официальным и признанным в стране. Логика развития науки неумолима: рано или поздно это случилось бы и без вмешательства Олега Сергеевича, но его роль в ускорении этого процесса неоценима.
        Следующим направлением научной деятельности, где существенен вклад Олега Сергеевича, можно считать географию растительных сообществ. При этом он обобщил собственные натурные наблюдения во многих странах Европы.

        До 2-й Мировой войны, сотрудничая с Белградским Ботаническим садом и университетом, Олег Сергеевич по собственной инициативе занимался исследованием растительности Балканского полуострова. В результате впервые был составлен курс по ботанической географии Югославии для Белградского университета, опубликовано более десяти научных статей, посвященных флоре и растительности Балканского полуострова.

        В 1950-1956 Олег Сергеевич опубликовал 2 книги и несколько научных работ, посвященные растительности Словакии.

        Работая в Институте географии, Олег Сергеевич активно участвовал в экспедициях и побывал во многих районах Европейской части России; Прибалтики, Украины. Во время поездок Олег Сергеевич старался использовать любую возможность для исследования растительных сообществ. На каждой, даже кратковременной остановке, он собирал растения, делал описания растительности. На стоянках, после пешеходных маршрутов, иногда (особенно в горах) довольно утомительных, он располагался по диагонали в 2-х местной палатке (иначе из-за большого роста он в ней не умещался) с определителем, лупой и собранными в полиэтиленовый пакет (для лучшей сохранности) растениями для уточнения их видовой принадлежности. У Олега Сергеевича был прекрасный таксономический фундамент, заложенный еще в период учебы и работы в Белграде. Поэтому для него флористическая система классификации оказалась естественным продолжением его ботанических знаний и не вызывала никаких затруднений, которые случаются у геоботаников со слабой таксономической подготовкой. Он легко пользовался определителем, а когда заходил в тупик, причиной которому были бесконечные ревизии, называл это "поп-геоботаникой" и относился к ней крайне отрицательно.

        Длительное время после переезда Олега Сергеевича в Россию его сопровождал длинный шлейф западно-европейских научных интересов. Олег сергеевич продолжает публиковать работы по описанию растительности Балканского п-ова, Чехословакии, а также по ее сопоставлению с растительностью некоторых районов СССР. Несмотря на значительные достижения и несомненную пользу, Олег Сергеевич считал работу в этом направлении в какой-то мере данью конъюнктуре, но тем не менее все работы Олега Сергеевича отличались тщательностью выполнения и полнотой информации.

        Особо следует отметить любовь Олега Сергеевича к горам и, прежде всего к Кавказу. Мечта исследовать Кавказ зародилась еще в его бытность в Западной Европе. Она начала сбываться, когда он с конца 60-х гr. стал участником Кавказского биогеографического отряда Института географии и почти ежегодно посещал различные, большей частью труднодоступные регионы этой горной страны. Олег Сергеевич считал Кавказские горы самыми красивыми и разнообразными с точки зрения числа видов, типов растительных сообществ и ландшафтов среди горных систем, виденных им. Подчеркивая специфику Кавказа, он говорил, что это "единственная горная система мира, лишенная эдельвейсов".

        Им заложены основы нового направления в геоботанике - исследования климаэкологических ареалов экосистем. Примерами служили формации Балканского полуострова, Русской равнины и Кавказа. В отличие от синтаксономии, которая, впрочем, была основой для данных научных построений, он мог свободно выступать по этой тематике на конференциях, и тема не вызывала отторжения. В какой-то мере она удовлетворяла запросы его собственной социальной значимости. В 1970 г. по этой же тематике была подготовлена и успешно защищена докторская диссертация на тему "Растительность Балканского полуострова" - (кстати первая диссертация в СССР, в которой были использованы методы флористической классификации растительности), а более поздние статьи и монографии признаны классическими работами. Последний публичный доклад, посвященный климаареалам растительных формаций Русской равнины, Олег Сергеевич делал на кафедре геоботаники МГУ 23 апреля 1980 г. Сам доклад продолжался целый час и был, как всегда, безукоризненным по форме и свеж, оригинален по содержанию. Реакция публики была очень благожелательна.

        Материалы доклада по инициативе Ю.А. Исакова вошли в коллективную монографию "Географические закономерности структуры и функционирования экосистем", которая вышла в свет уже после его смерти.

        В небольшом по объему разделе "Климатическая характеристика зональных природных экосистем" он предстает перед коллегами как специалист по роли климата в пространственной дифференциации растительности и по оценке ее средообразующих функций, способных трансформировать климатические параметры на локальном и региональном уровнях. Еще в работе 1973 и 1974 г. Олег Сергеевич в чисто «гумбольтовском стиле» провел анализ изменчивости растительных сообществ в соответствии с изменениями климата в условиях высотной поясности Кавказа. Здесь же идеи о климаареалах природных экосистем и возможностях их ординации по градиентам тепла, влаги, коэффициента увлажнения, суммы активных температур и пр. были распространены на анализ зональных экосистем Европейской части СССР - от тундр до полупустынь Прикаспия, лесов Кавказа и Карпат и степей Крыма.
        Подготовка Олегом Сергеевичем материалов к книге шла в постоянных консультациях и обменах мнениями. Анализ рядов данных метеостанций и их привязка к ареалам растительных сообществ впервые был выполнен столь детально в отечественной биогеографии и геоботанике. Растительные формации природных зон получили не оценочные, а реальные климатические характеристики. Новый подход привел к множеству интереснейших выводов. Растительность на региональном уровне способна за счет средообразующей деятельности "сдвигать" границы природных зон. Диапазон климатических параметров некоторых "зональных экосистем" существенно шире, чем его современная проекция. Наконец, "сукцессионная система" зональной растительности имеет еще более широкий климаареал, что позволяет ей обеспечивать восстановление климаксной растительности в меняющихся условиях климата и не исчезать в периоды длительных климатических циклов.

        Труды Олега Сергеевича о климаэкологических ареалах экосистем не остались незамеченными и в свое время дали импульс для большого числа публикаций по климатической ординации растительности. К сожалению, они до сих пор игнорируются некоторыми исследователями, которые в своих прогнозах последствий глобальных изменений климата при увеличении температур воздуха на 1-2 градуса начинают "двигать границы" и запугивать нас разными природными катаклизмами. Разве значимы изменения климата на 1-2 градуса для древесной породы, "температурный градиент" или "климаареал" которой, по Олегу Сергеевичу, настолько широк, что охватывает несколько природных зон? Так, современное распространение ели европейской от северной тайги до подзоны хвойно-широколиственных лесов формирует ее ареал в Европейской России с разбросом средних температур: годовых - -5,9 - +6,6 град. Цельсия, самого холодного месяца - -4,1 - -18,2 С, самого теплого месяца - +11,3 - +19,3 С. Кстати, абсолютный минимум для всех лесных подзон с участием ели европейской от лесотундры до хвойно-широколиственных лесов одинаков - -54,0 - -55,0 С. Для этой породы более значимыми являются дрyгие климатические параметры. Например, летние возвраты холодов, когда поздние заморозки побивают молодые побеги и деревья, генетически неспособные к регенерации, погибают. Достаточно вспомнить инверсионно безлесные горные долины средне- и низкогорий Кавказа и Урала. Другой лимитирующий, "биотически значимый" фактор - весенне-летние засухи, иссушающие подстилку и верхний слой почвы, где и располагается поверхностная корневая система ели. Третий лимитирующий фактор - сильные ветра, которые губительны для породы, отличающейся повышенной ветровальностью из-за поверхностной корневой системы. Поэтому ель европейская не растет на морских побережьях. Вот так был сделан шаг к пониманию природы пространственной дифференциации растительности. Да поймет понимающийl

        Конечно, есть в подходах, используемых в этой книге некоторая искусственность в отношении объема рассматриваемых объектов - "таксонов экосистем". К сожалению, Ю.А. Исаков, как редактор, здесь пошел по пути "унификации" научной продукции лаборатории биогеографии. В начале 80-х гг., особенно после проведения всесоюзного совещания "Cовpeмeнныe проблемы географии экосистем" (1983), где идеи Д.В. Панфилова о возможности естественной классификации экосистем и их происхождении получили поддержку и начало оформляться направление биогеографии "география экосистем", в лексикон лаборатории вошли понятия "семейства экосистем", "тaксоны экосистем" и пр. Олег Сергеевич формально принимал эти новшества, но при работе над разделом книги руководствовался другими принципами - оперировал геоботаническими единицами, классификацией зональной растительности, границы которой определял по современному распространению тех или иных зональных растительных сообществ. Одному из авторов данной статьи пришлось в период с 1984 по 1985 гг. работать с текстом Олега Сергеевича, подготавливая его вместе со всей рукописью к передаче в издательство "Hayкa". Поэтому вполне уверенно можно заявить, что Ю.А. Исакову при редактировании удалось, лишь в общем виде, унифицировать начало и концовку раздела, а его сердцевина по сути осталась той, какая была задумана Олегом Сергеевичем, испытавшим в 30-40 гг. ХХ века влияния западноевропейских геоботанических школ, где были сильны веяния А. Гумбольта, А.Гризебаха, а также современников Олега Сергеевича, например Г. Вальтера, широко использовавшего ординационные построения в геоботанике. Недаром, в рассматриваемом разделе Олегом Сергеевичем наряду с климаареалами представлены и "климаграммы зональных таксонов" - см. "зональных растительных сообществ".

        Результатом научного энциклопедизма Олега Сергеевича стал четырехъязычный "Геоботанический словарь". Это был первый опыт в СССР. С его выходом для многих ботаников зарубежная наука стала ближе. И хотя, словарь, содержащий около 2660 терминов, был задуман как подспорье для переводчиков на английский, немецкий и французский языки геоботанических понятий и терминов, часть из них получила авторскую трактовку. ВИНИТИ и Академия наук СССР знаниями и талантом Олега Сергеевича преподнесли бесценный подарок всем геоботаникам. До этого издания были подобные отраслевые словари (например, четырехъязычный словарь Л. Линде по лесоведению, 1936 г. или шестиязычный словарь В.В. Мазинга по болотоведению 1960 г.). Широкий охват терминологии из геоботаники и смежных дисциплин (климатологии, геоморфологии, почвоведению и пр.), а также привлечение западной литературы сделали "Геоботанический словарь" современным справочником для нескольких поколений ученых. "Глоток свежего воздуха" - вот как можно трактовать выход словаря в те теперь уже далекие годы. Среди тех, кто помогал Олегу Сергеевичу советами, содействовал расширению словника и уточнению толкования терминов были Т.А. Работнов, В.Н. Сукачев, Е.М. Лавренко, АЛ. Тахтаджан, А.А. Уранов, Л.Е. Родин, И.Г. Серебряков и другие - весь цвет отечественной геоботаники. Сам Олег Сергеевич считал, что Словарь - только "основa для дальнейшей разработки и пополнения на пути создания будущего исчерпывающего пособия". Но по прошествии 40 лет ничего подобного так и не было создано...

Олеr Сереевич Гребенщиков (К 1OO-летию со дня рождения)

.

        ... Худощавый, вытянутый в длину человек, похожий на Дон-Кихота". Таким впервые предстал перед нами О.С. Гребенщиков, а многим он таким и запомнился. Именно так описывает первое впечатление от облика брата, О.С. - Игоря Сергеевича, Даниил Гранин в повести "3убр". Судя по всему, братья были похожи и не только внешне: оба были милыми, порядочными и очень деликатными людьми. Облик и манеры были необычны для советского человека и сформировались явно под влиянием воспитания в семье царского морского офицера и очень непростой человеческой судьбы, которая подвергла их многочисленным испытаниям, начиная с юных лет.

        Может быть лишь детские годы, проведенные в Санкт- Петербурге, куда семья приехала из г. Пернов (Пярну, Эстония), где в 11 июля 1905 г. родился Олег Сергеевич, были исключительно счастливыми. Отец, Сергей Яковлевич Гребенщиков, служил в Генеральном штабе, воспитанием детей (Олега, Игоря и Елены) занималась мать - Ольга Сергеевна (урожденная 3волянская). В памяти маленького Олега сохранилось воспоминание, как он из окон своей комнаты наблюдал военные парады, проходившие на Дворцовой площади.

        Революция сломала плавное течение жизни семьи, которая сначала перебирается в Сумы (1917 г.), а через 3 года покидает Россию и оказывается в Белграде, где все члены семьи, как беженцы из России, получают нансеновский паспорт - паспорт человека без подданства, позволявший свободно пересекать границы всех стран. Здесь Олег Сергеевич оканчивает среднюю школу и поступает на Сельскохозяйственный лесной факультет, Лесного отделения Белградского Университета. Во время учебы ему пришлось обеспечивать себя и семью, работая на стройках и в городских парках, посыльным в городе, а перед самым окончанием университета в 1930 г. - служащим министерства Просвещения и Культуры Югославии.

        Вновь относительно спокойный отрезок жизни прерывается 2-ой Мировой войной. В период фашистской оккупации Югославии Олег Сергеевич становится членом группы поддержки Революционной организации в Белграде - одной из основных сил сопротивления. Осенью 1944 г., когда в
Югославию входят Советские войска, Олег Сергеевич работает проводником и переводчиком в штабе Красной Армии в Белграде.

        После окончания войны он заведует гербарием Музея естественноисторических наук Сербии в Белграде. В 1947 г Олег Сергеевич получает советское гражданство. В этом же году начинает читать лекции по систематике высших растений, экологии растений, геоботанике и географии растений в Белградском университете, одновременно являясь научным сотрудником Института экологии и биогеографии Сербской академии наук.

        К 1950 г. антагонизм между Броз Тито и Иосифом Сталиным приводит к обострению отношений между ФНРЮ и Советским Союзом. Атмосфера в Югославии становится антирусской, и друзья советуют Гребенщиковым покинуть страну, как можно скорее.

        Так, Олегу Сергеевичу с большим сожалением приходится расстаться со своей второй родиной, где он обрел и трагически потерял семью (в 1949 г. умирает от рака жена, и Олег Сергеевич остается с 2-х летней дочерью Марией на руках). Бегство из Югославии знаменует одновременно конец очередного периода карьеры, связанного с исследованием растительности балканского полуострова, предпринятого по собственной инициативе, периода освоения метода Браун - Бланке, путешествий и научных открытий.

        Семья Гребенщиковых переезжает в Чехословакию, в Братиславу, к сестре Олега Сергеевича - Е.С. Арбатской. Жизнь пришлось начинать сначала. Первым местом работы было Министерство Водного хозяйства Словакии, где Олег Сергеевич получает должность эксперта-геоботаника. Но уже 1 января 1951 г. он зачисляется научным сотрудником в Институт кормов Словацкой АН в г. Виглаше, а в 1953 г. получает приглашение на должность заведующего Лабораторией геоботаники и систематики растений Словацкой АН в г. Братиславе.

      Жизнь вновь налаживалась, и только мечта о возвращении на Родину, в Россию не давала покоя. Смерть Сталина превратила мечту в надежду. Во время визита в Братиславу академика В.Н. Сукачева, в то время фактически лидера геоботаники в нашей стране, Олег Сергеевич решается обратиться к нему с просьбой о содействии. Сукачев обещает помочь и вскоре вся семья получает разрешение на репатриацию.

        В сознании обычного обывателя возвращение на Родину, особенно после 36-летнего перерыва, означает безмерное счастье. Однако страна, в которую возвращался Олег Сергеевич, была не совсем обычной. И, несмотря на железный занавес, недостаток информации и геополитическое
положение Чехословакии, относившейся к Варшавскому договору, Олег Сергеевич не питал иллюзий. Он не ждал от страны теплой встречи, не ожидал увидеть неизменным то, что он покидал в 20-х годах, и, как он сам рассказывал, он вполне отдавал себе отчет, что может подвергнуться в этой стране репрессиям. В какой-то степени намерение вернуться в Россию было смелым и отчаянным шагом. Ностальгия пересилила все страхи. Даже осознание того, что ему в который раз в жизни придется начинать все сначала, не останавливало его.

        В июне 1956 г. Олег Сергеевич с матерью и дочерью прибывает в СССР.
Первое время они жили на Кропоткинской ул. у сестры матери, Н.С. Зволянской. Только в сентябре он получил должность младшего научного сотрудника - редактора в сектор отдела «Биология» Всесоюзного Института научной и технической информации (ВИНИТИ), где очень пригодились его высокий профессионализм как биолога, а также свободное владение французским, немецким, сербско-хорватским, словацким, чешским, болгарским языками и хорошее знание английского и македонского. Здесь Олег Сергеевич знакомится с Галиной Алексеевной Дьяковой, высокой статной женщиной с длинной русой косой, являвшейся для него воплощением русской красавицы. В июне 1958 г. состоялась свадьба. Галина Алексеевна стала опорой для Олега Сергеевича до конца жизни.

        В 1961 г. Олег Сергеевич получает звание старшего научного сотрудника, а осенью 1966 г. он становится старшим научным сотрудником лаборатории биогеографии Института географии АН СССР. Впрочем, научное сотрудничество с Институтом началось в 1963 г. при подготовке издания «Природные ресурсы СССР», к которой его пригласил профессор Ю.А. Исаков, в те годы возглавлявший лабораторию биогеографии. Здесь Олег Сергеевич проработал до конца своей жизни...

Из некролога,
написанного известным геоботаником г. М. Проскуряковой

        ... В архиве Олега Сергеевича осталась большая коллекция его рисунков. Так же как и музыка, они посвящены тем странам, где побывал автор: это пейзажи Греции и Чернoгории, выполненные маслом и гуашью, лесистые ущелья Кавказа, написанные пастелью, которой художник работал последнее время, акварельные зарисовки народных костюмов балканских народов. Множество рисунков сделано на архитектурно- исторические сюжеты - кносский дворец, старинные города Югославии, древние горные селения Кавказа. Живость этих рисунков, свежесть красок, их солнечность лучше слов открывают зрителю мироощущение автора. И в живописных полотнах, и в звучании музыки отчетливо и очень реально видится образ этого человека - доброго, умного, убежденного оптимиста, влюбленного в жизнь, в ее звуки и краски, человека, влюбленного в народное искусство и глубоко восхищенного природой, для понимания которой он так много сделал...

Из статьи кандидата искусствоведения Н. Рогожиной
«Композитор Олег Сергеевич Гребенщиков»

        За последние годы в Доме Творчества «Руза» мне и Ю.Г. Крейну случалось не раз встречаться с композитором О.С.Гребенщиковым. В непринужденных дружеских беседах перед нами раскрывался человек большой культуры, разносторонне одаренный, с интересной и необычной биографией одновременно ученого и музыканта. Ботаник, доктор географических наук, он каждую свободную минуту отдавал композиции, без которой решительно не мог жить.

        Олег Сергеевич показывал нам свои сочинения, вспоминал эпизоды из своеобразно сложившейся жизни, делился замыслами. Превосходный рассказчик, он дополнял свои воспоминания показом слайдов и собственных акварелей, в которых тонко воспроизвел красоты природы тех стран, где довелось ему бывать. Под внешней замкнутостью Олега Сергеевича скрывалась горячая любовь к искусству, большое обаяние, внимание к собеседнику, для которого он охотно открывал кладезь своих разнообразных впечатлений. К глубокому сожалению, это интересное общение прекратилось - осенью 1980 года жизнь композитора оборвалась.

        Родился Олег Сергеевич 11 июля 1905 г. в Пярну (бывшее Перново) Эстонской ССР. Детство провел, в основном, в Петербурге, с которым связаны первые музыкальные впечатления.

        С начала 1920-х годов, оказавшись с родителями в Югославии, Олег Сергеевич поступил статистом в Народный театр, где тогда ставились оперы, балеты и драматические спектакли.

        «Здесь снова произошла встреча с музыкой, и очарование симфонического оркестра пробудило во мне непреодолимое желание не только слушать, но и самому писать музыку, - писал Олег Сергеевич в автобиографической заметке. Вскоре Олег Сергеевич уже режиссер балетной труппы и главный мимист театра, выступающий в ответственных, порой ведущих ролях: Дон Кихот в балете Минкуса, Кащей Бессмертный в «Жар-птице» Стравинского и др. С юмором вспоминал (и показывал!) он один из своих эффектных актерских «трюков»: будучи очень высокого роста, Олег Сергеевич - Кащей выходил на сцену на корточках и постепенно, на глазах у публики вырастал из злого карлика в страшного гиганта.

        Театр заменил композитору консерваторию, хотя и в весьма своеобразной форме. Здесь он, по его словам, «учился аналитически слушать» оркестр и самостоятельно изучил оркестровку. Музыка к драматическим спектаклям, написанная по заказам театра («Ифигения в Тавриде» Гете и др.) давала возможность проверить полученные знания в живом звучании.

        Вспоминая о высоком профессионально-художественном уровне театра, Олег Сергеевич подчеркивал, что его процветанию содействовали русские артисты, дирижеры и режиссеры, - премьершей балета долгое время была знаменитая Анна Павлова, украшала сцену блестящая танцовщица Тамара Карсавина, с триумфальным успехом периодически выступал Шаляпин, дирижировал композитор Н. Черепнин.

        Свои мимические роли Олег Сергеевич часто играл вместе с прославленными солистами. С улыбкой рассказывал он, как в «Борисе Годуновe» Мусоргского возлагал на голову Шаляпина корону в сцене венчания на царство - именно его, как «самого высокого артиста труппы», Шаляпин избрал на роль патриарха.

        В обширнейшем репертуаре Народного театра (с 1924 по 1946 год были поставлены свыше 70 различных спектаклей) значительное место занимали произведения русской оперной и балетной классики (более 20), продолжавшие лучшие традиции Мариинского театра и «Русских балетов» Дягилевской антрепризы в Париже, снискавшие всемирную славу. Особенно пышно были поставлены балетные сцены в операх «Борис Годунов» и «Хованщина» Мускоргского, «Князь Игорь» Бородина, «Демон» Рубинштейна. Кроме всех балетов Чайковского, «Раймонды» Глазунова и обоих балетов Стравинского, шли балетные спектакли на музыку «Шехеразады» и «Золотого петушка» Римского-Корсакова, «Taмapы» Балакирева, «Франчески да Римини» и 5-й симфонии Чайковского (под названием «Человек и судьба»). Было на чем поучиться талантливому русскому мимисту!

      Зарубежный репертуар театра отражал передовые устремления того времени: «Дафнис и Хлоя» и «Болеро» Равеля, «Игрушечная лавка» Денасси, «Треуголка» и «Любовь-волшебница» Де Фальи, «Тиль Уленшпигель» Р.Штрауса, «Typaндот» Пуччини и другие. С большим уважением говорил Олег Сергеевич о югославских композиторах-классиках, чьи талантливые произведения шли на сцене театра: Стеване Христиче (балет «Охридская легенда», шедший одно время и у нас, в театре им. Станиславского и Немировича-Данченко), Петре Коньовича (опера « Князь Зетич»), Якобе Готоваце (опера «Mopaна»), Александре Пордесе (балет «Огни в гopax») и другие.

        Общение с музыкантами вне театра Олег Сергеевич называл своим «университетом». У одних он учился, другие вскоре стали его исполнителями. В доме А.И.Слатина (брат Харьковского дирижера И.И.Слатина) собирался своего рода музыкальный клуб, где музицировали, горячо говорили об искусстве. Знаменательным для Олега Сергеевича был приезд в 1932 году в Белград композитора Н. Черепнина, дирижировавшего своими спектаклями.

        Существовало в Белграде и «Русское Музыкальное Общество», возглавляемое В.И. Бельским, известным либреттистом Римского-Корсакова. В его концертах не без успеха исполнялись и ранние сочинения молодого композитора: фортепианные пьесы, трио, симфоническая увертюра «Песнь о Гайавате» (на мелодии североамериканских индейцев) и другие. По совету Черепнина, в 1935 году Олег Сергеевич послал свое Трио на конкурс, объявленный издательством Беляева (в Риге). Трио получило хороший отзыв Глазунова (председатель жюри) и заняло 4-е место (всего было 3 премии, первую присудили Гречанинову) - достаточно лестное поощрение!

        Большую роль в творческой жизни Олега Сергеевича сыграла любовь к народному творчеству. В предвоенные годы молодой ученый и музыкант много путешествовал по Югославии и Греции, совмещая изучение богатой флоры с собиранием интереснейшего музыкального фольклора. Олег Сергеевич говорил, что там, в отдаленных горных «глубинках» и «орлиных гнездах», он жадно «впитывал в себя» народные песни и танцы, их своеобразный характер, необычную звучность народных инструментов. Свои впечатления, как и сами мелодии, подчас очень древние, композитор позже претворил в своих произведениях. Записи народной музыки хранятся в его личном архиве.

        Война прервала музыкальную жизнь Белграда. В тяжелые годы оккупации Олег Сергеевич принимал участие в национально-освободительном движении Югославского народа. Лишь в 1944 году Олег Сергеевич вернулся к творчеству, написал ряд балетных номеров и хореографических сцен на народные мелодии, преимущественно экзотические - индийский, индонезийские, японские и др. - для солистки балета Даницы Живонович и ее труппы. Но театр в это время, по словам композитора, «потерял всю свою прелесть» и вскоре Олег Сергеевич ушел из театра.

        В послевоенный период О.С.Гребенщиков был восстановлен в советском гражданстве, а в 1956 году вернулся на Родину. Бурное возрождение музыкальных интересов привело Олега Сергеевича в среду музыкантов, и в 1958 году он был принял в члены Союза советских Композиторов.
        «Для меня, самоучкой пробивавшего себе нелегкий путь к творчеству, это было событием огромной важности. Я получил не только глубокое удовлетворение, но и как бы бесценную награду за мои скромные труды», - писал композитор. Творчество теперь уже не прекращалось, поощряемое изданиями, исполнением сочинений. Наряду с камерными произведениями (соната для кларнета и фортепиано, «Кришна играет на флейте» - флейта и фортепиано и др.) композитор создает группу произведений, отмеченные оригинальностью благодаря фольклору, положенному в их основу: мелодии народов Югославии - Сербии, Македонии, Черногории, Боснии, а также Греции. Таковы: «Рапсодия на македонские темы» для фортепиано, «Три греческих танца» для кларнета и фортепиано, «Момачно коло» (сербский танец) и «Каламтьянос» (греческий танец) для оркестра, а также «Черногорская пасторальная фантазия» для квинтета духовых. Последняя работа – «Сюита» для оркестра из пяти пьес на темы сербские и боснийские. Характер музыки всей группы сочинений, включая и «Сюиту», обусловлен своеобычностью фольклора, который, по словам композитора, был хорошо известен ему - по оригинальному исполнению в этих странах и глубоко прочувствован в отношении духа и стиля. Произведения отличаются не только ладовым своеобразием, присущим мелодике, но и исключительной сложностью ритма, порой удивляющей своей нерегулярностью. Типичными являются в этом смысле два танца: «Opo» (7/8, 11/8, 5/8) и «Коло» (9/8, 11/8), идущие в стремительном темпе.

        Поражает обилие солирующих инструментов, преимущественно духовых, а также особая «зычная» звучность некоторых эпизодов, словно рассчитанная на большие пространства высокогорных селений. В музыке переданы вольные, темпераментные движения, красочность пестрых нарядов, в ней слышатся возгласы, кличи.

        Многое в творчестве Олега Сергеевича, в целом продолжающем традиции русского «кучнизма», включая раннего Стравинского, примыкает к тому руслу советской музыки, которое представлено ярким и самобытным наследием А, Хачатуряна - то же стремление к сочности звучания, к живописности оркестровых красок, овеянных восточным ароматом народного меноса.
        Музыка О.С.Гребенщикова привлекает своей несомненной характерностью, остротой и свежестью звучаний. Думается, что его произведения заслуживают пристального внимания советских музыкантов.

Из некролога, написанного известным геоботаником
Г.М. Проскуряковой

       ... в такой скромной статье, печатающейся к тому же в биологическом издании, вероятно, не вполне уместно выглядел бы подробный рассказ о музыкальной деятельности О.С.Гребенщикова. Однако музыка в его жизни играла такую большую роль, что опустить эти обстоятельства его жизни совсем тоже невозможно, не исказив общего портрета этого разносторонне одаренного человека. Поэтому хоть несколько слов об Олеге Сергеевиче как о музыканте.

        Олег Сергеевич не был профессиональным музыкантом и скромно называл себя самоучкой. Посещение нескольких концертов и балетных спектаклей в Мариинском театре еще в детстве оставило сильнейшее впечатление на всю его жизнь. Тяжелая, полная лишений юность отодвинула от него музыку. И только в театре в Белграде, в котором шли не только драмы, но также оперы и балеты, произошла опять встреча с музыкой, очаровавшей и поработившей Олега Сергеевича навсегда. Начинаются самостоятельные занятия в пустом театральном зале, где стоял старый рояль; вскоре были сочинены и записаны первые фортепьянные пьесы. Некоторые из первых сочинений были признаны удачными и не раз исполнялись на концертах в «Русском музыкальном обществе», где председательствовал В.И. Бельский - известный либреттист Н.А. Римского- Корсакова.

        В 1932 году в Белград приехал известный русский музыкант Н. Черепнин для постановки в театре своего балета «Тайна пирамиды» и оперы «Ванька-ключник». Он отнесся к работе молодого талантливого музыканта с большим вниманием и не один раз потом поддерживал его в трудную минуту советом и делом.

        С 1934 года Олег Сергеевич стал писать уже инструментальные пьесы; он участвовал с ними в зарубежных конкурсах русской музыки и концертах. Особенно успешно прошел концерт, где была исполнена симфоническая увертюра к «Песне о Гайявате»; исполнял сочинение Радио-оркестр Белграда под управлением прославленного дирижера Лавро Матечича. Работая над этим произведением, Олег Сергеевич выписал из Вашингтона сборник мелодий североамериканских индейцев, которые и были использованы в музыке. И так создавалась большая часть музыкальных произведений - бережное, щепетильное отношение к фольклору, большая ответственность и желание сохранить народную культуру, донести и передать ее будущим поколениям. Это придавало музыке известную долю этнографичности и документальности, за этой музыкой угадывался не только музыкант но и ученый. Во время путешествий по Югославии и Греции Олег Сергеевич собирал, изучал, «впитывал» в себя музыкальный фольклор, музыку и танцы балканских народов - все это позже было обработано и вошло в его музыкальные сочинения.
        Возвращение в Москву в 1956 году дало новый подъем увлечения музыкой, особенно вдохновенны были концерты в доме-музее Скрябина, которые давал В.В.Софроницкий и другие музыканты и концерты в Консерватории. В музыкальной судьбе Олег Сергеевича большое участие принял Д.Б. Кабалевский и в 1958 году он был принят в члены Союза советских композиторов. После прослушивания ряда вещей для Олега Сергеевича было сделано «редкoe исключение», ведь композитор не имел «профессионального образования»!

        В этот, уже зрелый период жизни Олег Сергеевич писал музыку разного характера, но по-прежнему считал своей главной целью и направленностью - познакомить советского слушателя с музыкальным фольклором балканских народов, который был хорошо известен автору по оригинальному исполнению не только в старых городах, но и в глухих горных селениях Сербии, Македонии, Черногории, Боснии, а также Греции, острова Крит. Олег Сергеевич перевел с сербско-хорватского языка очень полезную книгу Д. Левича «Методика записи народной музыки» (издана в 1978 году).

        Всего Олегом Сергеевичем было написано около 50 музыкальных сочинений, многие из них изданы, некоторые весьма успешно исполняются. В списке музыкальных произведений - музыка к театральным постановкам (драматическим, балетным и др.), симфонические произведения, романсы, фортепианные и инструментальные пьесы. И среди них - множество обработок народных танцев и песен, сделанных для сцены или концертного исполнения.