Краткая биография Ю. Арбатского

        Юрий Иванович Арбатский родился 15 апреля 1911 года в Москве.
        Отец – профессор Московского Императорского Технического училища Иван Владимирович Арбатский. Мать – Варвара Ивановна Малиновская.
        В 1924 году вместе с родителями эмигрировал в Чехословакию. Год обучался у Свечиной-Кишенской в Праге игре на фортепиано. В 1925 году семья переезжает в Германию, и отец отдает Юрия на частное обучение к музыканту Либерсону. 1 сентября 1926 года Юрий поступает в школу Святого Георгия в Берлине, где он будет обучаться до 1929 года. Эта школа входила в состав Управления Русских академических организаций за границей, находящегося в Праге, и приравнивалась к реальной гимназии в России до революции. Насколько она была похожа на гимназию, можно судить по предметам, изучавшимся в школе: Закон Божий, латынь, математика (арифметика, алгебра, геометрия и тригонометрия), статистика, география, астрономия, естественные науки (физика и химия), русский язык и литература, немецкий язык и литература, риторика, педагогика, история, гигиена, искусство рисунка и технического чертежа.
        Параллельно с гимназией Юрий обучается искусству игры на фортепиано сначала у доктора Ловцкого, а затем у композитора Лопатникова. Родители настаивают и на религиозном образовании ребенка. Таким образом, Юрий оказывается слушателем Епископальной Свободной Семинарии (основные предметы – богословие, философия и история), которую заканчивает на год позже гимназии – в 1930 году со степенью магистра богословия. Любопытно, что семинария находилась в соседнем доме с гимназией, поэтому, вероятно, родителям и пришла идея отдать сына учиться туда.
        В 1929 году внезапно умирает мать Юрия Арбатского. Ее похоронили на Берлинском кладбище. В этом же году Юрий экстерном заканчивает гимназию, для чего едет в Прагу держать экзамены перед профессорским советом.

        В 1930 году Юрий Арбатский едет в Дрезден, где знакомится с Сергеем Рахманиновым, а осенью поступает в Лейпцигскую консерваторию по классу композиции. С этого момента он решает посвятить свою жизнь музыке. Ввиду отсутствия средств на обучение Арбатский обращается за помощью к Рахманинову, и тот соглашается выделить стипендию из своего фонда на обучение молодому талантливому студенту. Основной предмет – композицию – преподавал в то время в консерватории известный немецкий композитор Эрманн Грабнер. Кроме того, Арбатский увлекается органом и дирижированием.
        Обучаясь в консерватории, Арбатский пишет музыку, участвует в организации различных музыкальных обществ. Размах его деятельности впечатляет: с 1931 по 1933 год он является музыкальным директором и дирижером польского хорового общества «Гармония» в Лейпциге, с 1932 по 1933 год – музыкальный директор и дирижер Симфонического оркестра безработных музыкантов в Лейпциге. За годы обучения в консерватории им написано несколько музыкальных произведений: трио для кларнета, альта и фагота, сонатина для гобоя и фортепиано, токката и фуга для органа. В 1932 году Юрий Арбатский заканчивает консерваторию, блестяще защитив диплом полным концертом собственных произведений.
        Самое интересное, однако, то, что одновременно с консерваторией Арбатский умудряется параллельно учиться в Лейпцигском университете на медицинском факультете. Здесь он изучает историю и философию медицины, успешно сдает экзамены в 1933 году (на год позже окончания консерватории) и получает степень доктора медицины!

        С 1933 года Арбатский уезжает в Сербию, где занимается сбором материалов по музыкальному фольклору и древнеславянской музыке в труднодоступных горных селениях. Этому занятию он посвятит 9 лет. Собранная им коллекция фонографических и фотоматериалов на территории Македонии, Сербии, Черногории и Албании впоследствии послужит основой для научных исследований в США. В это же время Арбатский не прекращает своей дирижерской деятельности. Периодически возвращаясь «в цивилизацию», он руководит хоровым обществом в Лесковаце «Бранко» (Сербия, 1933-1934 гг.), является художественным руководителем и дирижером хорового общества в Сремска Митровица (Сербия, 1934-1935 гг.).
        В 1935 году Арбатский селится в столице Сербии – Белграде. И здесь он развивает кипучую деятельность. Три года (1935-1938) он является регентом и старшим органистом в Римско-католическом костеле в Белграде, преподает сначала простым учителем, а затем в звании профессора в Белградской музыкальной школе «Станкович», является регентом знаменитого Первого белградского певческого общества. В 30-е годы в югославской периодике публикуются его многочисленные работы по теории и истории музыки балканских народов. За этот период Арбатский овладел практически всеми языками балканских народов: албанским, чешским, словацким, македонским, старославянским, польским, сербско-хорватским, а также многими диалектами латинского, греческого и еврейского языков, встречающихся в современном обиходе у народов Балкан. Как он сам писал в анкетах, он свободно владел 18 языками.
        В 1937 году в Белграде Арбатский знакомится со студенткой последнего курса Белградского университета Еленой Гребенщиковой. В том же году они сыграли свадьбу, а в апреле 1938 года у них родился сын Ярослав.

        Период жизни 1937 – 1942 гг. насыщен бесконечными концертами и выступлениями в разных европейских городах: Тиране, Риге, Берлине, Загребе, Белграде, Праге, Сопоте, Мюнхене, Данциге и других. Арбатский демонстрирует на своих концертах виртуозное владение органом и фортепиано, пресса восторженно отзывается о его игре как восходящем гении музыкального искусства, особенно отмечая экспрессивную манеру исполнения и эмоциональное наполнение музыки композитора. Его приглашают в качестве дирижера ведущие симфонические оркестры разных стран, в том числе и для записи на радио. В Белграде помимо постоянной работы в качестве органиста и регента католического костела Арбатский организует и руководит джазовым симфоническим оркестром, набранным из студентов музыкальных учебных заведений. Но и этого ему мало. Он ищет безработных музыкантов и организует из них Симфонический оркестр, даже специально для этого оркестра пишет музыкальную сюиту «Мысли безработного» (1937 г.).
        В этот период он создает несколько серьезных музыкальных произведений, обращаясь, в том числе, и к крупным формам. Вот некоторые из них.

        Все эти годы Юрий Арбатский по-прежнему совершает поездки в балканские страны. Его интересует не только раннехристианская музыка, но и фольклор балканских народов дохристианской эпохи, который сохранился в некоторых горных селениях Албании, Македонии, Черногории, а также на Афоне в Греции. Он проводит параллели, анализирует и делает несколько открытий в части сходства полифонии древнееврейской музыки и раннехристианской. За годы исследований им собраны более 4000 народных мелодий, в основном албанских и македонских, записано на фонограф множество аутентичных исполнений местными хорами раннехристианских песнопений. В частности, в 1935 году ему удалось сделать запись песнопений в отдаленном албанском монастыре Святого Владимира, которые специалисты относят к I-II веку нашей эры. Им были обнаружены неизвестные до того времени местные музыкальные инструменты, которые также являются ровесниками появления христианства в Европе. В этот период руки Арбатского попали некоторые старинные манускрипты, свидетельствующие о высочайшей музыкальной культуре древних народов, населявших территорию Балкан в византийскую и более ранние эпохи.

        Огромная коллекция, собранная за 9 лет путешествий, требовала систематизации и анализа. Поэтому в 1942 году Арбатский с семьей переезжает в Прагу, где поступает учиться в Славянский институт при Карловом университете на отделение музыковедения и философии. Другая веская причина переезда в Прагу – всеобщая мобилизация в германскую армию. Чтобы спасти семью и самого Арбатского от преследований со стороны властей, руководители института (знакомые Юрия), профессор Густав Бекинг и профессор Герхард Геземанн предлагают Арбатскому поступить в университет и тем самым получить отсрочку от призыва. Одновременно с учебой он устраивается на работу научным ассистентом в Славянский институт. Проведя научную экспертизу древних манускриптов, специалисты университета выносят вердикт о подлинности найденных документов, определив, что они относятся к первым векам нашей эры.
        В это время немецкое командование приняло решение создать на базе Карлова университета в Праге архив документов, вывезенных с оккупированных территорий Советского Союза. Так в подвалах Пражского университета оказываются уникальные материалы и документы дореволюционной России, большинство из которых имеют гриф «секретно» и датируются IX-XIV веками. Среди них оказались и бесценные древнеславянские книги, и церковные фолианты с записями древнерусских песен, и архив одного из выдающихся собирателей и композиторов духовной музыки России А.Д.Кастальского. Таким образом, будучи научным сотрудником Карлова университета, Арбатский получает беспрепятственный доступ к музыкальному сокровищу Древней Руси.
        Это дало толчок к переосмыслению своей миссии и перенесении акцента с концертной деятельности на музыковедческую. Арбатский лихорадочно работает, ежедневно штудируя древние документы и делая многочисленные выписки.

        В 1943 году германские оккупационные власти прекращают деятельность Славянского института при университете, и Арбатский переводится научным ассистентом в другой филиал Пражского университета – Научно-исследовательский институт фольклора и народной музыки. Этот институт располагался в том же здании университета и целиком занимался исследованиями в области изучения истории и философии музыки. Позднее (в 1944 году) он был преобразован в Музыковедческий институт.
        В 1944 году Юрий Арбатский защищает докторскую диссертацию по теме «Игра на тупане в Македонии», где подробно анализирует ритмическую систему ударных инструментов, используемых в Македонии. Для широкого читателя представляет интерес вторая часть работы, где Арбатский описывает, как он обучался игре на тупане у местного музыканта Мемеда. К сожалению, диссертация была запрещена к опубликованию органами гестапо. Сегодня существует только англоязычная версия этой работы, хранящаяся в библиотеке Ньюберри в Чикаго (США). Получив степень доктора философии и музыковедения, Арбатский не прекращает своей научной деятельности. Он пишет несколько теоретических работ по истории и философии музыки, но и эти работы гестапо не дает опубликовать. Известно лишь, что в это время были написаны следующие монографии: «Образцы культуры народной музыки в Юго-Восточной Европе», «Использование украинского музыкального фольклора в современной музыке», «Возможности пересечения современной классической музыки с экстра-европейской музыкальной культурой», «Дорога к музыке человечества». В каждой из этих монографий Арбатскому приходилось скрывать тот факт, что он обладает фонографическими записями фольклора балканских народов, поскольку гестапо было заинтересовано в конфискации этой коллекции.

        В 1945 году, когда советские войска вплотную подошли к Праге, Арбатский в целях спасения коллекции переходит на территорию, занятую американской армией. Жена Елена Арбатская многие годы считала, что муж попал в руки НКВД и сгинул в сибирских лагерях, а сам Арбатский полагал, что его жена и сын погибли в Праге во время восстания. Лишь в 1956 году они узнают друг о друге, но к тому времени они будут жить на разных континентах.
        В 1945 году Юрий Арбатский оказывается в городе Регенсбург в лагере для перемещенных лиц (так называемый лагерь ДиПи). Этот город не пострадал от бомбежек, и здесь собралась значительная русская и украинская диаспоры, которые на долгие годы оказались заложниками последствий Второй мировой войны. До 1949 года Арбатский живет в этом городе. Он устроился на работу в протестантскую церковь 1-го пехотного дивизиона американской армии органистом. Здесь он занимается все эти годы в основном созданием новых музыкальных произведений. За четыре года им написаны 8 симфоний, в том числе 7-я, посвященная Сергею Рахманинову, многочисленные хоралы для органа, дуэты и трио, несколько сонат, сюита для соло виолончели, Регенсбургская соната, Берлинская симфония и т.д. Особенной красотой мелодии и новаторским подходом выделяются литургия для органа и трио-соната «Молитва Святому Духу». Не забывал композитор и свои исследования. Как один из результатов этой работы появилась на свет музыкальная композиция «Вариации на темы иврит полифонии для фортепиано».

        Освоившись на новом месте, Арбатский снова развивает бурную деятельность. Он выступает на Мюнхенском радио, ездит с концертными программами по городам Германии, преподает основы музыкального образования в детских образовательных учреждениях, пишет руководство по обучению музыке для университетских программ. В 1946-1949 годах он является научным сотрудником организации под названием «Музыка в истории и религии – общая энциклопедия музыки» в Киле.
        В сентябре 1949 года Арбатскому удается вместе с другими русскими учеными уехать в Соединенные Штаты. Первоначально он поселяется у своего родственника Владимира Зорина в маленьком городке Мэкон, штат Джорджия. В поисках работы и единомышленников по теме своих исследований Арбатский ежедневно рассылает десятки писем по всей территории США. Однако отовсюду приходят отказы. Единственным человеком, отозвавшимся на его просьбы, оказался историк, Георгий Владимирович Вернадский, профессор Йельского университета в местечке Нью Хэвен, штат Коннетикут. Сын знаменитого профессора Владимира Ивановича Вернадского по-человечески воспринял нужду молодого ученого в чужой и незнакомой стране. Между ними завязалась переписка, которая затем переросла в крепкую дружбу. До самых последних дней Арбатского они будут поддерживать самые добрые отношения, взаимообогащая друг друга своими открытиями и научными поисками. Переписка эта хранится сегодня в библиотеке Колумбийского университета в личном фонде Г. Вернадского и составляет более 800 листов писем.

        Весь американский период жизни Арбатского – это цепь взлетов и падений, полуголодного существования, частых переездов из города в город, череды болезней, крайней нужды и страдания из-за равнодушия научной общественности к несомненным талантам русского ученого. Первые недели жизни в стране требовали немедленного устройства на работу, поскольку в Германии Арбатский тоже сидел без денег, и весь его эмигрантский багаж составляли лишь фонографические записи народных балканских песен да несколько десятков килограммов старинных манускриптов. Эту коллекцию Арбатский считал самым главным своим богатством и хранил каждый документ как зеницу ока. Но, увы, в США его имя никому не было известно. Рахманинова, который мог бы ему помочь, к тому времени уже не было в живых, а так как ни научные монографии, ни нотные издания Арбатского в Европе не были опубликованы, то ему пришлось все начинать с нуля.
        Юрий Арбатский полагал, что его способности (и коллекция) достойны того, чтобы передовая страна мира оценила их по достоинству. Предполагая, что именно сейчас настал момент, когда он может по-настоящему заняться научной деятельностью, Арбатский ищет организацию или благотворительный научный фонд, который мог бы выделить денежное пособие или стипендию для исследований. Но дни шли за днями, а ни одно из учреждений не отвечало согласием. Тогда он меняет тактику и обращается ко всем своим довоенным знакомым по Европе, которые уже давно обосновались в Америке. Он пишет композитору Лопатникову, дирижеру Куссевицкому, другим лицам музыкального и ученого мира. Все они отвечают, что необходимы рекомендации авторитетных ученых, которые они сами дать не могут. Круг замкнулся.
        Чтобы не умереть с голоду, Арбатский берется за любую работу. Он работает на стройке, на фабрике грузчиком, паковщиком. В это же время Арбатский оформляет развод с Еленой Арбатской (действительно считая, что ее нет в живых) и вскоре знакомится с девушкой по имени Зигрида, латышкой по происхождению. Она и станет его женой и верной помощницей до самого последнего дня, разделяя с ним все тяготы эмигрантской жизни.

        Тем временем переписка с Георгием Вернадским набирает обороты, он начинает понимать, что в заштатном городишке ему не пробиться в научный мир, и он в июле 1950 года переезжает в Чикаго. Здесь Арбатский сразу же устраивается органистом в протестантскую церковь, но работа его нестабильна, его приглашают на службы лишь от случая к случаю - штат укомплектован. К концу года он все же сумел как-то заявить о себе и стал получать заказы от музыкальных журналов на критические статьи. Деньги это занятие приносило небольшие, да и работа эта, опять же, была непостоянной.
        Первая постоянная работа появилась лишь в сентябре 1951 года – спустя два года после приезда в Соединенные Штаты. Ему удалось устроиться служащим в компанию «МакКларк Компани» (Чикаго). В графе функциональные обязанности стояло: «заполнение заказов, упаковка и рассылка книг по территории США». На самом деле это была должность грузчика. Заработок его составлял 1,05 доллара в час, а к весне повысился до 1,10 доллара в час. В июне 1952 года он устраивается на автомобильный завод. Занимается он практически тем же, что и в книжной конторе, только вместо книг – автозапчасти. Зато зарплата здесь выше – 1,5-1,6 долларов в час.

        Настоящие перемены произошли только в июне 1953 года: его, наконец, приняли в штат Чикагской научной библиотеки Ньюберри при Институте искусства с оплатой 3000 долларов в год на должность хранителя фондов. Все 4 года до этого времени Арбатский не терял время даром и, по совету Вернадского, работал над статьями по музыковедению, по истории и философии балканского фольклора, по изучению полифонии. Главным его занятием все эти годы был перевод собственной докторской диссертации на английский язык, написанной еще в 1944 году в Праге.
        В 1953 году библиотека Ньюберри публикует за свой счет диссертацию Арбатского «Игра на тупане в Цетральных Балканах». Эта книга не имеет широкого успеха, но благодаря ей Арбатский становится членом Американского Музыковедческого Общества, знакомится со многими учеными и издателями. Его изредка стали приглашать с лекциями в различные учебные заведения, однако эти приглашения по-прежнему носят спонтанный характер. Письма Арбатского к Вернадскому прекрасно иллюстрируют метания и муки человека, которому отказывают в публикациях, не принимают на работу в научные заведения. Именно поэтому особое значение для продвижения имени Арбатского в научных кругах имела лекция, прочитанная им в Вашингтоне на годовом заседании Американского Музыковедческого Общества, - «Рога и балканская волынка и их лечебная магия». Лекция получила широкую прессу и разошлась тиражом в 300 экземпляров среди музыковедов за одну неделю.

        К 1954 году Юрий Арбатский заканчивает свой капитальный труд на русском языке «Этюды по истории русской музыки» и, после 10 месяцев бесплодных поисков издателя, заключает контракт на выпуск книги с издательством имени А.П.Чехова, находящегося в Нью-Йорке. По договору автору полагается 5 бесплатных экземпляров. Книга выходит из печати лишь в апреле 1956 года.
        И все же работа в библиотеке Ньюберри сыграла значительную роль в жизни ученого. Во-первых, Арбатский получил доступ к книгам, без чего ни один исследователь не может нормально работать. Во-вторых, он смог сдать на хранение в эту библиотеку всю свою коллекцию, за сохранность которой очень опасался из-за своего нестабильного положения. В-третьих, библиотека Ньюберри в 1955 году издала ноты нескольких музыкальных произведений композитора, и, хотя в Соединенных Штатах эти произведения так и не прозвучали при жизни автора, в Западной Европе исполнение композиций Арбатского по радио Мюнхенским Симфоническим оркестром имело такой оглушительный успех, что одно время Арбатского даже приглашали ведущим дирижером в ФРГ. Возвращаться в Европу наотрез отказалась жена Юрия, Зигрида. Да и сам Арбатский уверовал в свои силы в научных изысканиях.
        Работая в библиотеке, Арбатский, как и прежде, пытается найти спонсоров для его научно-исследовательской деятельности. На 250 долларов в месяц трудно прожить в Америке, тем более, когда нет собственного дома. Наконец, в мае 1955 года приходит извещение, что он удостоен престижной американской премии Гуггенхайма, выделяемой ежегодно талантливым исследователям в разных областях науки и искусства. Эта премия была на самом деле стипендией, грантом на исследования, но имя Арбатского, благодаря опубликованному объявлению, стало известно всему миру.
        Стало оно известно и в Чехословакии, где в то время жила его прежняя семья – жена Елена с 17-летним сыном Ярославом. Увы, госбезопасность социалистической Чехословакии по-своему восприняла тот факт, что Арбатский жив и находится в США: семью стали преследовать, и с той поры у Елены Арбатской жизнь круто изменилась. Стали возникать трудности с работой, с поступлением сына в институт.

        Но сам Юрий Арбатский так и не узнал об этом. Он успешно работает над объемной монографией на тему «История музыки и музыкальных инструментов со времен греческой цивилизации до падения Константинополя». Чувствуя недостаток в первоисточниках и научном общении, он в мае 1956 года переезжает в Нью-Йорк, а уже в июне того же года узнает о выделении стипендии от фонда Гуггенхайма еще на один год – случай в истории самого фонда беспрецедентный! 4 марта 1957 года он получает американское гражданство.
        Но, увы, наступил май 1957 года, и срок стипендии истек. Арбатский снова оказался без работы и без денег. Он идет работать подсобником на строительстве домов на Лонг Айленд. В это время начинается период «холодной войны». К Арбатскому, как знатоку русского и славянских языков, являются на дом представители ЦРУ и предлагают работу в секретном заведении. Так он попадает на работу в Американскую Службу Исследования Публикаций, где занимается переводом на английский язык советских публикаций по эпидемиологии и радиобиологии. В июне 1958 года и эта работа подходит к концу. Снова поиски работы. Арбатский устраивается в охрану, потом пробует себя в качестве менеджера по торговле недвижимостью, и даже делает успехи на этом поприще – в момент резкого падения стоимости земли по выгодной цене продает в Венесуэле участок. Но все это его мало занимает, он стремится писать и публиковаться, быть в гуще ученого мира. Беря пример с Георгия Вернадского, он ищет работу преподавателя в каком-нибудь из университетов. Дело осложняется тем, что в июне 1959 года у Юрия и Зигриды родился сын Николас. Теперь семья состоит из трех человек, и средств на проживание и пропитание нужно намного больше, чем прежде.

        Наконец, в сентябре 1960 года Арбатский заключает контракт сроком на один год с руководством Южного университета штата Иллинойс и переезжает из Нью-Йорка в тихий городок Карбондэйл. Теперь он – профессор русского языка и литературы, но с приставкой «визитинг», то есть «приглашенный». В постоянный штат его не зачисляют. За год работы в университете Арбатский развивает, по обыкновению, бурную деятельность. Кроме редких лекций перед студентами он много пишет на темы русской истории и русской музыки, а также выступает публично перед разными аудиториями. Вот перечень лекций в разных обществах и факультативах, которые он подготовил и прочел перед коллегами-профессорами в Южном университете:

        В это же период были опубликованы следующие работы Арбатского:

        14 июня 1961 года закончился срок контракта с университетом. Арбатский надеется на контракт с университетом в Канзасе, с которым вел письменные переговоры в течение трех предыдущих месяцев, но в последний момент ему в предоставлении места отказано с уклончивой формулировкой, что, мол, желающих изучать русский язык и литературу стало значительно меньше. В отчаянии он готов на любые предложения. К счастью, его приглашают в местечко Ютика, штат Нью-Йорк, в колледж при Сиракузском университете на должность профессора русского языка, но опять с приставкой «визитинг», и опять на один год. Снова семья пакует чемоданы и контейнеры с книгами и рукописями и отправляется на новое место жительства.
        В этом колледже Юрий Арбатский задержится на два года. В период преподавания в Ютике он, чувствуя изношенность организма от нервных перегрузок и потрясений, пережив два инфаркта, торопится завершить свои работы. Те материалы, которые он не в состоянии обработать, Арбатский пересылает Вернадскому в надежде, что опытный историк закончит начатое. Особенную ценность оба ученых придают материалам по Свято-Владимирскому монастырю в Албании и священной общности Роту, которые Арбатский обнаружил в бытность свою на Балканах в 30-е годы. Древние манускрипты, подаренные местными духовными служителями Арбатскому, представляют, по мнению обоих, исключительное значение для всей мировой истории христианства. Но так как они противоречат общепринятой исторической концепции, то опубликовать статьи на эту тему им не удавалось в течение всех лет жизни Арбатского в США. Насколько известно, и до сего дня эти материалы полностью не переведены и не опубликованы.

        В последние годы (1961-1963) Юрий Арбатский успевает написать массу научных и научно-популярных статей на различные темы, в том числе по медицине. Часть из них была напечатана в нескольких номерах «Нового Журнала», издававшегося в Нью-Йорке на русском языке под редакцией Романа Гуля. В этом журнале обычно публиковались литературные новинки и мемуары литераторов-эмигрантов, классика русской зарубежной литературы, где упор делался на тех авторов, которые были запрещены в СССР. Среди публикаций Арбатского можно выделить такие, как «Марксизм-ленинизм и медицина» (№65, 1961 г.), «О Бородине. К 75-летию со дня смерти» (№68, 1962 г.), «Полтора века со дня рождения Даргомыжского» (1963).
        Кроме того, в журнале «Die Musik-Forschung» была опубликована заметка «Музыкальная система Слова о полку Игореве» (№ XVI, 1963, с. 164-165). В этой краткой статье на немецком языке Арбатский доказывает на многочисленных примерах, что древнерусское сказание о князе Игоре не прочитывалось его современниками, а пелось. К сожалению, полностью эта достаточно объемная работа так и не была опубликована.
        В нотном издательстве Циммерманна во Франкфурте-на-Майне были изданы ноты трех значительных произведений Арбатского, имеющих следующие названия: «Соната для гобоя», «Пассакалия для органа» и «Вариации на темы еврейской полифонии для фортепиано».
        Скончался Юрий Арбатский от инфаркта в своей квартире 3 сентября 1963 года в Нью-Хартфорде. Похоронен на территории Свято-Троицкого монастыря в Джорданвиле.

        Талантливый исследователь славянской музыки, композитор и музыкант Юрий Иванович Арбатский оставил после себя обширное наследие в виде статей, монографий, музыкальных композиций, писем и набросков, разбросанных по разным архивам и библиотекам США. К сожалению, почти все его работы до настоящего момента либо не переведены на русский язык, либо просто не опубликованы, либо утеряны. Поэтому ни российская музыкальная общественность, ни историки, ни музыковеды не только не знают творчества Юрия Арбатского, но и никогда не слышали этого имени.
        В то же время в Соединенных Штатах Арбатский входит в число наиболее выдающихся композиторов двадцатого века, его имя фигурирует во всех энциклопедиях и музыкальных справочниках, а в библиотеке Ньюберри в Чикаго, где хранится «балканский» архив ученого, «американскому» композитору Юрию Арбатскому посвящена целая стена в музее. О том, насколько имя Арбатского популярно в музыкальном мире Америки, можно судить по тому, что в концертных программах, исполняемых современными музыкантами, имя композитора Арбатского стоит рядом с такими именами, как Стравинский и Рахманинов.

        В области музыковедения Арбатский считал себя скорее археологом, чем историком. Вот что он писал в своем письме к Г.Вернадскому 8.06.1955 г.: «Я … мечтаю об универсальной музыке человечества, создающейся из амальгамизации музыкальных народных культур всего мира, которые, безусловно, лишены … националистических характеристик, ибо создались в те времена, когда наций в романтическом понимании этого слова еще не было. Из-за этой идеи «фикс» я потратил лучшие годы своей жизни...». Арбатский был идеалистом, мечтая найти общие закономерности развития музыки на земле и тем самым переписать историю человечества, как историю музыки. Его мечты высоки, но последователей он так и не нашел. Хочется верить, что благодаря публикации этих материалов, об Арбатском узнают в музыкальном мире и оценят его заслуги по достоинству.
        О судьбе Зигриды Арбатской нам пока ничего не известно. Сын Николас Арбатский на сегодняшний день живет в Нью-Йорке. Он - художник, работает куратором арт-галереи современного искусства в Центре Ландау.

Приложение 1. Газетные и журнальные вырезки об Арбатском как

Газета «Leipziger Neueste Nachrichten», Лейпциг, 29 ноября 1932 г.:

«…этот молодой человек 22 лет имеет талант композитора первого разряда…».

Газета «Mittelbayerische Zeitung», Мюнхен, 21 января 1947 г.:

«Рассказ на Мюнхенском Радио. - Сегодняшний Регенсбург стал приютом для замечательного человека, артиста Арбатского, дирижера, виртуозного исполнителя на фортепьяно и … композитора. Только что прозвучала его новая фортепьянная соната в эфире. Эта музыка, которая не только нова, но даже чрезвычайно нова, бесспорно, найдет своих поклонников в эфире. И одинаково неоспоримо, что мы сталкиваемся с оригинальной творческой мыслью: его собственная экспрессия передается нам и проникает глубоко в наше подсознание. После прослушивания опус производит впечатление грандиозной импровизации. За широкими и мягкими плавными контурами, которые, кажется, появляются из тумана, слышится пылкая мелодичная мольба, часто подчеркнутая непостижимой усталостью от жизни. Многоразветвленное одноголосье, параллельное движение диссонансных аккордов утраивает интерес слушателя. Сильная тенденция к остинато - это музыкальная грамматика артиста. Он не отрицает, что он думает оркестрово, даже не играя на фортепьяно. - Редкий случай, когда можно услышать такие нюансы звука. Этот человек имеет волшебные пальцы. Мы стоим лицом к лицу с поэтическим музыкантом, на которого – не взирая на наше к нему отношение - должно быть обращено внимание. (Граф Калькреут)».

Газета «Drita», Югославия, 7 сентября 1938 г.:

«Его технику лучше всего определяет слово колдовство».

Газета «Telegram», Югославия, 25 ноября 1939 г.:

«Арбатский взрывает оркестр, а вместе с ним и аудиторию. Эффект, который он производит, основывается не только на пластике движений. Он источает эманацию власти, флюиды имератора».

Газета «Novo Vreme», Прага, 13 февраля 1942 г.:

«Родился дирижер. Особенно змечательно его гипнотическое влияние на оркестр».

Журнал «Dansk Musiktidskrift», февраль 1935 г.:

«10-й ежегодный набор… В 1933 году он был назначен на должность профессора музыкальной школы «Станкович» в Белграде».

Газета «Vardar», Белград, 12 апреля 1935 г.:

«Если бы кто-то сказал нам год назад, что с прибытием г. Арбатского в Лесковац начнется концертная жизнь, мы бы расхохотались …
Господин Арбатский может быть полностью удовлетворен своей работой и достижениями в этом году. Он создал обширный круг любителей музыки, и каждый из них - большой его поклонник; в широких слоях населения он вызвал интерес и привил любовь к настоящей музыке…».

Газета «Zoppoter Zeitung», 6 августа 1931 г.:

«…Особый интерес представляет игра на фортепиано молодого композитора Юрия Арбатского…».

Газета «Pravda», Белград, 20 января 1935 г.:

«…Арбатский – настоящий органист и превосходный интерпретатор…».

Газета «Die Donauzeitung», Прага, 12 ноября 1942 г.:

«…Поскольку органист Юрий Арбатский снова в Праге, для нас есть редкая возможность услышать органиста, который владеет не только техникой пальцев и, особенно техникой педали, но кто, в то же самое время, является интеллектуальным и мудрым музыкантом…».

Газета «Neue Leipziger Tageszeitung», 16 мая 1943 г.:

«…технически великолепно. Фантазии и кажущееся неистощимым искусство Арбатского в игре на органе достигли большого успеха…».

Газета «Sueddeutsche Zeitung», 5 ноября 1946 г.:

«Торнадо в Нимфенбурге… разбуженно Юрием Арбатским, учеником Рахманинова. Эта фортепьянная музыка новейшего российского и украинского образца, в которой буржуазный инструмент в течение большинства времени играл роль Эоловой арфы, напоминала нам ярость и плач морозных метелей…. Очень интересно и очень трудно для понимания! Артист, который очаровал аудиторию парафразом на темы его UNRRA-симфонии, придал форму тому, что является бесформенным, растущим и буйствующим. Он не дал раслабиться ни себе, ни нам. Респект!

Газета «Frankfurte Zeitung», 25 августа 1942 г.:

«…Возможность систематически эксплуатировать собранные материалы, сосредоточеные в Музыковедческом Институте немецкого Университета в Праге, появилась только несколько месяцев назад, когда в этом Институте появился историк музыки, собиратель и исследователь Юрий Арбатский. Юрий Арбатский имеет также заслуженную репутацию композитора, дирижера и органиста. Он имеет идеальную квалификацию для этой задачи, так как в этом человеке объединены музыковедческая методика и музыкальная практика…».

Газета «Новое Русское Слово», 22 июля 1956 г., Нью-Йорк:

        «Юрий Арбатский, книга которого «Этюды по истории русской музыки» недавно вышла в издательстве имени Чехова, представляет собой редкое и отрадное исключение. Москвич по рождению, сын профессора московского Высшего Технического Училища, Арбатский был вывезен из России 13 лет от роду, музыке учился уже в эмиграции, у Свечиной-Кишенской в Праге, у Германа Ловцкого (ученика Римского-Корсакова), и у Николая Лопатникова в Берлине. Покойный Рахманинов помог ему стипендией поступить в Лейпцигскую консерваторию, которую он окончил по классу композиции.
        Позднее Арбатский переехал в Югославию, где занимал должность органиста и капельмейстера в кафедральном соборе в Белграде. В Югославии он стал собирать образцы музыкальных культур балканских народов. В 1944 году, за свою музыкально-научную деятельность, после представления диссертации на тему «Македонский тупан и игра на нем» Арбатский был удостоен докторской степени при Карловом университете.
        Немцы запретили печатание диссертации, ибо в ней автор неоднократно ссылается на знаменитого ученого музыколога Курта Закса, не-арийца, на днях отпраздновавшего свое 75-летие в музыкальном отделении Нью-Йоркской Публичной Библиотеки.
        Арбатский и композитор довольно плодовитый. В его творческом активе 8 симфоний, ряд произведений для оркестра, камерных ансамблей, рояля, органа. Его научные работы появлялись преимущественно на немецком и английском языках в Германии и в Америке. В прошлом году Арбатский получил премию имени Гуггенхайма, которая дала ему возможность закончить свой труд по «Истории музыки и музыкальных инструментов от доэллинской эпохи до падения Константинополя». Она появится в печати в 1957 году.
        Изданная Чеховским издательством книга Арбатского названа «Этюды по истории русской музыки». Предложенное автором первоначальное название книги было: «Элементарная история музыки в России».
        Книга Арбатского содержит 13 глав. В первой подробно рассказывается о музыкальных инструментах древности и об инструментах с доисторических времен и до наших дней, находящихся в употреблении в России. Приведенная в конце книги библиография литературных источников, которыми Арбатский пользовался в своих исследованиях, не у одного русского музыковеда в эмиграции вызовет зависть: большинство этих книг и работ недоступны для музыкологов вне Советской России. Арбатскому посчастливилось иметь в своем распоряжении так называемые «Секретные архивы музыкальных первоисточников СССР», случайно оказавшиеся в Праге, где вообще было много редких книг и в Славянской Библиотеке и в Славянском Институте. Все это позже было увезено в Советскую Россию.
        Рядовой читатель найдет в главе об инструментах древней Руси немало интересного и неожиданного.
        Говоря о бубнах и об упоминаемой в Псалтыри «бубниниця», т.е. девице, бьющей в бубны, Арбатский справедливо замечает, что переводчики Библии «часто бывали неточными». Библейский «тоф», во множественном числе «тупим», по его убеждению – «бубны». В Еврейской Энциклопедии на русском языке издательства Брокгауз и Эфрон «тоф» называют «тимпан». В русском переводе Книги Самуила (1-10-5) «нэвэл, тоф, халил векинор» переведены как гусли, тимпан, свирель и цитра. В теперешнем иврите орган назывался «магрефа», теперь на иврите говорят «киног» - скрипка. В древности «угав».
        Вызывает некоторое удивление то, что в главе о киевском периоде Руси автор не упоминает о еврейских моментах в былинах. «А песнь та была из Царьграда-а припев из Иеросолима!», «Спой мне по умильном, спой мне по уныльном, спой мне по еврейски!» (Былины о Соловье Будимировиче и другие). Интересное исследование об этом напечатал И.С.Яссер в «Джуиш Сошл Стодис».
        Есть в книге главы о русской церковной музыке, о московской Руси, о возникновении художественной музыки в России и др. Интересно сообщение автора. Что в «аскольдовой Могиле» Верстовского «многое» от Джакомо Россини. В русской музыковедческой литературе с такой определенностью это установлено впервые.
        Все, кому русская музыка близка, с интересом, и не без пользы прочтут книгу нового для русской литературы музыковеда-эмигранта, проявляющего в своем труде обширную эрудицию и несомненные качества ученого музыколога-исследователя, к тому же литературно одаренного. Хоть в книге встречаются явные «германизмы» (как «компонировать» и др.), Арбатский, две трети своей жизни проведший вне России, которую он оставил 13-летним мальчиком, отлично пишет и по-русски».

Газета «Новое Русское Слово», Нью-Йорк, 3 мая 1957 г.:

        «Только что опубликован список лауреатов премии имени Гуггенхайма, присуждаемой за исключительно ценные изыскания в самых разнообразных научных областях. В списке 1957 года 344 имени и среди них имя нашего соотечественника – музыковеда-лингвиста и композитора Юрия Арбатского.
        Впервые за всю историю фонда Гуггенхайма, Арбатский – единственный лауреат, получивший эту премию три года подряд (Фонд ошибся при публикации, Арбатский в 1957 году премию не получил – Прим. ред.). Премия им. Гуггенхайма присуждена Арбатскому за работу по истории музыки, которая носит название «История музыки и музыкальных инструментов от доисторических времен до падения Константинополя».
        Ю.Арбатский родился в Москве, в 1911 году. Отец его был ректором Московского Высшего Технического училища. В 1924 году Арбатский покинул Россию, жил в Праге, Берлине и Лейпциге, где окончил консерваторию по классу композиции, органа и дирижирования. Затем учился в Пражском университете и окончил философский факультет.
        В 1938 году начал свою научную деятельность на Балканах, посвятив себя изучению народной музыки. Чтобы добиться доверия крестьянства и в особенности воинственных пастухов неприступных гор, относившихся с большим предубеждением ко всему из чуждого мира, Арбатскому пришлось превратиться в «чудесного знахаря», имя которого «Поп Кара-Ион» стало известным в самых заброшенных уголках Югославии, Болгарии, Греции и Албании. Научившись играть на самых разнообразных народных инструментах, Арбатский добился того, что был избран населением некоронованным «королем» Балканских музыкантов.
        Попутно со своей научной деятельностью, тесно связанной с бродяжнической жизнью, Арбатский был органистом Белградского католического собора, давал концерты и выступал на радио.
        В Соединенные Штаты Арбатский приехал в 1949 году. До 1953 года работал грузчиком на автомобильном заводе в Чикаго. В свободное время продолжал работать по своей специальности, т.е. по истории и психологии музыки и постоянно выступал на ежегодных съездах американских музыковедов с докладами. Эти выступления Арбатского и появление его биографии в капитальном немецком труде – Энциклопедии музыки – обратили на него внимание американских научных кругов.
        В конце 1953 года молодой русский ученый был приглашен в качестве выдающегося исследователя в знаменитую чикагскую библиотеку имени Ньюберри, где работал два года и выпустил две научные работы – «Тупан» и «Образцы балканской народной полифонии». В 1955 году Арбатский получил первую премию имени Гуггенхайма и в апреле 1956 года переехал из Чикаго в Нью-Йорк, где продолжал свою научную деятельность, находясь в самом тесном контакте со всеми известными американскими музыковедами.
        В том же 1956 году в издательстве имени Чехова вышел труд Арбатского «Этюды по истории русской музыки», первые три главы которого являются квинтэссенцией работы, удостоенной премии Гуггенхайма».