Статьи о творчестве Миклашевского

«Общественные деятели». Шутка в 1-м действии. Апрель 1907 г.
«Кровожадный Турка и волшебник Магги». Комедия в 3-х действиях. 1916 г.
«Четыре сердцееда». Псевдоклассический фарс в 3-х действиях. 1919 г.
«Агат, обод и пирог». Комедия. 1919 г.
«Последний буржуй, или Музей старого строя». Буффонада в 2-х действиях. 1920 г.
«Джон Крукс и его первая любовь». Мелодрама в 1-м действии. 1920-1921 гг.
«Шестеро влюбленных». Комедия. 1921 г.
«Современная свадьба». Комедия. 1923-1924 гг.
«Дело принципа». Политфарс в 3-х действиях. 1923 г.
«Ворота, обруч и крендель». Комедия в 1-м действии. 1924 г.

       Последние несколько лет автор данной статьи посвятил изучению творческой биографии Константина Миклашевского – актера и режиссера, человека весьма известного в среде богемы Серебряного века. Занимаясь историей «Бродячей собаки» и Театра музыкальной драмы, выискивая всё, что связано с Константином Миклашевским, в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ) была обнаружена программа литературно-музыкального вечера, посвященного произведениям Владимира Сергеевича Соловьева в пользу Общества для пособия слушательницам Женских Медицинского и Педагогического институтов. Вечер состоялся 12 февраля 1913 года в зале Театральной школы им. А.С.Суворина на Английской набережной, 6 [1]. В программе указаны три отделения: в первом – вступительное слово профессора Евгения Васильевича Аничкова, во втором – концертное отделение [2], в третьем – мистерия-шутка В. С. Соловьева «Белая Лилия или Сон в ночь на Покров» в 3-х действиях и 4-х картинах.

       Постичь многослойность и парадоксальность Серебряного века во всей его полноте – затея бесплодная, и даже вредная: каждый всплывающий из глубин времени документ еще больше запутывает обывателя, каждый новый персонаж той эпохи только добавляет пестроты на ярмарке брожения умов и духа. Разумеется, для любого современного исследователя его герой – самый-самый. Поэтому вполне естественно желание подтянуть второстепенных персонажей до уровня первых, доказывая их значимость на поле истории.
       Автор этой статьи – не исключение. Мало того, по мере погружения в биографию Константина Миклашевского крепнет убеждение в полезности исследования, особенно при нахождении новых пересечений его героя с участниками культурного процесса в России – и прежде всего с признанными мастерами литературы, живописи, театра и кино. Если наследие Михаила Кузмина (дневники, статьи и очерки, стихи и проза, музыкальные произведения) обширно и доступно, то у Миклашевского – только три напечатанные книги, два десятка журнальных публикаций и несколько писем, разбросанных по архивам всего мира. Ни дневников, ни автобиографии, ни мемуаров. Тем не менее, кое-что удалось собрать.

       Константин Миклашевский был моложе М. Кузмина на 14 лет, но у них было много общего: оба происходили из дворянской семьи, оба обучались в консерватории, оба имели самое непосредственное отношение к театру, в котором искали новые формы, периодически то сближаясь, то отдаляясь друг от друга. Наконец, оба оказались незаслуженно забытыми.

       В 1923 году в серии «Новости иностранной литературы» в переводе Сергея Заяицкого и Владимира Морица вышла пьеса немецкого драматурга и поэта Людвига Фульда «Тень осла» - компиляция на сюжет, изложенный в четвертой главе повести Виланда «История абдеритов».

       Известный актер и режиссер того времени Константин Миклашевский переделал сюжет в форме политического фарса под названием «Дело принципа». Рукописный сценарий Миклашевского в двух экземплярах обнаружен нами в отделе рукописей Российской Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге, в фонде С. Э. Радлова. Радлов – режиссер Театра Народной комедии в 1920-1922 годах, где Миклашевский ставил спектакли по собственным сценариям и играл некоторые роли в чужих пьесах. Видимо, Миклашевский рассчитывал на то, что Радлов поставит этот фарс у себя в театре, иначе рукопись не оказалась бы в бумагах Радлова. Но аналогии с советской действительностью в пьесе оказались настолько сильны, что в лучшем случае спектакль был бы просто запрещен, а в худшем и автору, и руководителю театра грозили бы крупные неприятности. Не удивительно, что пьеса осталась невостребованной. Произведение сильно выбивается из ряда других сценариев, написанных Миклашевским обычно в духе итальянской комедии дель арте.